Светлана Цыпкина - Пунктир

— До этого места они точно добрались, — заявила Грета, приподнимаясь на задние лапы, чтобы осмотреть просторное помещение. — А здесь пропали…

Она подпрыгнула и исчезла. Хастур застыл, вытянув перед собой пустые ладони. Не успели демоны прийти в себя, как жаба возникла в воздухе и тяжело плюхнулась обратно, чуть не промахнувшись мимо рук.

— Нарушение целостности темпорального континуума, — прогудела она.

— Ты ее понял? — шепотом спросил Хастур у Кроули.

— Только первые два слова. У тебя не жаба, а доктор наук какой-то.

— Ага. Иногда я ее даже боюсь.

— Хватит шептаться! — рассердилась Грета. — Я сказала, что получилась дыра во времени. Если вмешиваться в его движение, непрерывная ткань между прошлым и будущим может треснуть. Чаще всего такое происходит в местах, где встречаются несколько миров или один мир переходит в другой. Вот как тут, например. Возникла кратковременная прореха, в нее инферналы и упали.

— А можно ли узнать, кто именно вмешивался? — внутренне сжавшись, спросил Кроули. И едва сдержал вздох облегчения, услышав:

— Нельзя. Но впредь этого лучше не делать.

Хастур с недоумением посмотрел на него, и Кроули поспешил задать главный вопрос:

— Так куда же именно они провалились?

— В Чистилище.

Воздух был неподвижен. Рассеянный тусклый свет сочился из белесого тумана, который здесь заменял и небо, и горизонт. Под ногами хрустело мелкое каменное крошево, сквозь него проглядывала утоптанная, мертвая земля.

Инферналыши вернулись к обычному облику, но и десять пар глаз видели все то же: мгла, пустота и бурый кирпич глухой стены.

— Может, дверь есть где-то дальше? — предположила левая голова Гатаноа, с рыжими кисточками на ушах.

Они пошли влево, но и там длилась стена, к тому же шагов через десять в ней обнаружился еще один ржавый крюк и картонка с надписью «Выхода нет». [4] То есть это мы с вами, уважаемые читатели, знаем, что именно там было написано. Инферналы же видели просто закорючки, поскольку человеческой грамоте их никто не учил. Вернулись, отправились вправо, — опять крюк и картонка. Попробовали влезть друг другу на плечи, но кирпич уходил куда-то высоко-высоко.

— Как думаешь, где мы? — спросил Азатот. Гатаноа считалась самой сообразительной в их группе, и он очень надеялся, что она уже все поняла и сейчас даст исчерпывающий и четкий ответ. Но инферналица лишь молча вздохнула.

— Э-э-эй! Есть тут кто? — закричал он, но голос прозвучал приглушенно: то ли вокруг было не так уж много пространства, то ли все звуки съедал туман.

Никто не откликнулся.

Гатаноа разгребла камешки и села на землю, подобрав под себя хвост и подперев обе головы руками. Азатот пристроился рядом.

— Может, мы все-таки в городе, просто все ушли куда-нибудь? — он упорно не хотел признавать очевидное, это было слишком страшно. — Ты же помнишь дорогу: до красной будки и налево… Пойдем искать будку?

— Это не тот город и мы ничего не найдем, — откликнулась левая голова. Она сняла солнцезащитные очки, в которых щеголяла все это время, и сунула их в сумку на поясе.

— Что же нам делать? — жалобно проговорила правая голова, с белыми кисточками.

— Надо разыскать кого-нибудь и все узнать, — предложил Азатот.

— Ну да, мы уйдем, и когда нас придут искать, никого не найдут, — возразила левая голова, но правая засомневалась: — А если не придут?

— Как это «не придут»?! А родители? А наши учителя? Учитель Кроули нас здесь не оставит!

— Но откуда они узнают, где мы? Как нас найдут? Надо самим выбираться.

— Нет, надо ждать!

— Но мы можем заблудиться и погибнуть!

— А если будем сидеть на месте — умрем от голода!

Азатоту надоела их перепалка, и он решил вмешаться:

— Слушайте, а когда вы деретесь, вы только кусаетесь или еще бодаетесь?

— Какая глупость! — дуэтом возмутились головы, но спорить прекратили. Помолчав, правая призналась: — Пить хочется… а скоро и проголодаемся… Наверное, все-таки лучше идти.

— А чтобы нас нашли, оставим знак, — предложила левая.

Из сумочки, висевшей на поясе, Гатаноа вытащила черную блестящую авторучку.

— Ты, оказывается, воровка, — заметила правая голова. — Это же ручка Кроули.

— Я не украла, а взяла на память. Как и ты свой платочек.

— Неправда, мне его учитель Азирафель сам дал, когда я палец уколола!

Спор, готовый вновь вспыхнуть, погас сам собой: обе головы опустили глаза, чтобы следить за тем, что делают руки. Гатаноа нарисовала на оборотной стороне картонки рогатого человечка, затем человечка двухголового, обвела все контуры пожирнее, и повесила обрывок обратно на крюк.