Екатерина Верхова - На лезвии любви [litres]

Не долго думая, отправила Ричарду вестник:

«Как ты? Э.»

Не дожидаясь ответа, активировала новый артефакт телепортации.

Впереди еще одна беседа. Самая тяжелая.

– Эрналия? Ты рано.

Бабушка, как и всегда, ухоженная: волосок к волоску, даже макияж идеален. Словно слуги не разбудили ее двадцать минут назад с вестью о том, что пожаловала внучка.

– И видок у тебя так себе, – не преминула сообщить она.

– И тебя с Первым днем, – с улыбкой произнесла я. – Я попросила заварить ратайского чая.

– Есть повод? – напряглась бабушка, элегантно присаживаясь на край дивана и принимая чашку с блюдцем. Окинула меня внимательным взглядом.

– Ну, это с какой стороны посмотреть… – все с той же милой улыбкой ответила я.

– Боги, Эрналия, ты понесла?!

Уж не знаю, чего было больше в возгласе старшей родственницы – радости или страха.

– Если боишься за свой нравственный облик, не волнуйся. Надо просто быстрее закрепить ваши отношения. Твоя мама тоже…

После этих слов бабушка, забывшись, прикусила язык и бросила на меня осторожный взгляд.

– Нет, бабушка. Я не беременна. Более того, мы с Ричардом разорвали помолвку. Через пару часов разрыв станет официальной новостью. И этого никак не изменить.

– Что?!

Раньше от столь ледяного тона у меня бы мурашки по всему телу побежали. Теперь… Теперь я сохранила улыбку, понимая, ради чего это делаю.

– Эрналия, ты вообще отдаешь себе отчет в том, что это большая ошибка? После королевского приема, где каждый щенок судачил о том, что вы с Ричардом… Да тебя никто замуж не возьмет!

– Значит, останусь старой девой! – радостно хмыкнула я.

– Останешься, – сухо ответила она. – Я не дам согласия на брак с кем бы то ни было, кроме Ричарда Уилкинса. Что бы там ни делал его отец.

Тоже мне, печаль!

– Я знаю. Просто хотела, чтобы ты узнала об этом первой. Но у тебя и без меня есть осведомители. Вероятно, о делах его отца ты узнала многим раньше.

Бабушка сделала небольшой глоток, сохраняя привычную невозмутимость готовой ко всему леди. Вот только ко всему, графиня Роунвесская, подготовиться невозможно.

– Впрочем, давай иначе, – предложила я. – Сыграем в правду или ложь. Я расскажу тебе сказку, а ты обозначишь, где вымысел, а где реальность.

Бабушка напряглась еще сильнее. Я заметила, что она пытается унять дрожь в руках. Вот только что-то подсказывало, что дрожь – вовсе не следствие нервного напряжения. Начинало действовать зелье.

– Жили-были в королевстве графиня и король. Графиню воспитывали в строгости, прививали ей нравственные принципы. Вырвавшись и будучи представленной ко двору, графиня ощутила вкус свободы и бросилась во все тяжкие. Правда или ложь?

– Правда, – едва слышно ответила бабушка.

Я даже предположить боялась, что заставило бабушку принять правила игры. Неужели до нее дошло, что теперь скрывать свои тайны абсолютно бессмысленно? Или же она уловила странный привкус в любимом ратайском?

– Графиня почти сразу влюбилась в короля. Молод, горяч. Он олицетворял все то, что графиня так хотела видеть в мужчинах. И король отвечал ей взаимностью. Правда или ложь?

– Правда.

– Но имела место одна кро-о-о-охотная деталь. Король был помолвлен с княгиней из небольшого княжества, расположенного на дальних землях континента. Брак был выгоден, а потому нарушить договоренности даже ради наследницы богатого рода он не мог. Правда или ложь?

– Правда.

– Графиня была почти готова смириться со своим положением, но тут в нашу сказку вмешивается второе «но». Ее беременность. Понимание того, что она понесла от короля первенца, окрыляет, и графиня начинает мечтать о том, чтобы все же получить статус королевы. Правда или ложь?

– Правда. – В этом графиня Роунвесская призналась крайне неохотно.

– После таких вестей графиню довольно быстро выдают замуж, чтобы у первенца был род, далекий от королевского. Чтобы он никак не мог унаследовать все то, что полагается первенцу. Вот только карты королю спутал маленький просчет по поводу возникновения жизни и истинного физического рождения. Первенец наследует не все, но многое. Правда или ложь?

– Правда.

На щеках у бабушки появились алые пятна, губа начала подрагивать. Зелье действовало так, как надо.

– Графиня соглашается с тем, что ребенок не должен узнать всю силу первенца. Но задумывает страшную месть за то, что ею таким возмутительным образом воспользовались. Она сохраняет дружеские отношения с королем, но лишь для того, чтобы контролировать его дальнейшую жизнь. Правда? Или ложь?