Екатерина Верхова - На лезвии любви [litres]

О да-а-а-а. В этом я тоже уже имела удовольствие убедиться.

– Я подозревал, что ты наведаешься в кабинет отца. И знал о том, что просто так ты через все ловушки не пройдешь. Многие из них, самые хитрые, на виду. Подкараулив тебя, я снял часть ловушек и дождался, пока ты вскроешь сейф. Сам я с таким бы не справился.

– То есть ты меня использовал? – совершенно несвоевременно хихикнула я.

– Не больше, чем ты меня, – в ответ хмыкнул Ричард. – Теперь твоя очередь рассказывать.

Ну, дорогой сводный дядя, мой улов куда крупнее, чем твой…

– Я боюсь, – вот так вот просто призналась я.

– Боишься рассказывать?

– Боюсь, что ты, кхм, будешь поражен, – призналась я.

– Торжественно обещаю сильно не поражаться, – с наигранной серьезностью произнес Ричард. – Что вообще может удивить сильнее, чем место, в котором мы сейчас находимся? Вот честное слово, я не знаю, чего ждать в следующий момент. Потому облегчи свою душу и рассказывай.

И то верно.

– Хорошо. Представь, что у меня есть три новости. Плохая. Очень плохая. И откровенно дрянная. С какой начать?

– А хороших не завезли?

– Повозка в пути сломалась, – в тон ответила я.

– Тогда давай с плохой.

И тут я задумалась. Изначально под очень плохой новостью я подразумевала тот факт, что если отец и не виновен в тех вещах, в которых его обвиняли, за его душой есть куда больший грешок. А под плохой – то, что Уилкинс-старший не является кровным родственником Ричарда. Но для самого Ричарда градация, думаю, совсем другая.

– Ай, к черту. Давай я тебе сразу все вывалю, вкратце. Потом ты минут пять поудивляешься. Нет, не так… Минут пять тебе будет казаться, что все твои представления о мире перевернули с ног на голову, а потом ты словишь апатию. По рукам?

– Эрналия, ты только нагнетаешь.

– Как скажешь. Ну, начнем с того, что твой… кхм… лорд Уилкинс с моим отцом действительно замешаны в распространении драффа. И не только драффа, судя по всему. Любые экспериментальные запрещенные сборы последнего пятилетия… Продолжим тем, что лорд Уилкинс не является твоим кровным отцом. Уж прости, что я так просто и без лишних реверансов, но ты сын короля и… по совместительству, мой дядя. А именно – сводный брат моей матери. М-м-м-м, о чем я забыла? Ах да, у нас добрая половина высшей аристократии приходится друг другу родственниками, потому если будешь выбирать себе невесту, ориентируйся на это генеалогическое древо…

Я открыла первую папку на нужной странице, чтобы продемонстрировать весь размер катастрофы. Ну и абсурд. Если послушать со стороны все то, что я говорю, даже мысли другой не возникнет. И Ричард, судя по всему, подумал так же.

Поднял на меня ошалевший взгляд, опустил на все те папки, что лежали возле меня, и принялся их судорожно листать. Я наблюдала за его действиями вяло, без огонька, лишь мысленно хмыкала каждый раз, когда с губ аристократа срывалось какое-то заковыристое, но элегантное ругательство.

– Черт с ним, с моим отцом. Это многое объясняет в наших взаимоотношениях. Но… зачем?! Что за идиотское решение переженить почти всех своих родственников?! Это же… мерзко! Отвратительно!.. – заявил Ричард на последней странице папки с тайной родословной.

– У меня есть гипотеза. – Я тяжело вздохнула. – И она основана на теории магии и истории нашего королевства.

– И мы с удовольствием ее послушаем, – раздалось со стороны выхода. В комнату вошли Карл и Морэн (ну кто бы сомневался!). Принц добавил: – Я рад, что ты все правильно поняла.

Правильно поняла?! О да, дорогой… дядюшка? Еще скажи о том, что ты меня направлял своей уверенной рукой и мне вовсе не пришлось разбираться со всем самостоятельно. Семнадцатилетний, блин, интриган с помощником в виде опытного Морэна Неррса! И я еще удивлялась, как оказалась во все это впутана.

Приглушая доводы здравого смысла, я намеренно медленно отвернулась от двух зашедших. Сделала вид, что не заметила ни одного, ни второго – решила продолжить беседу с вкрай ошарашенным Ричардом.

– Начну с самого малого. Родовые способности – это то, что можно принять при рождении от того рода, в котором ты появился. Если рисовать древнейшую из магий, выйдет самое настоящее древо, ствол которого образует наиболее мощная из родовых способностей…

– Эрни, я знаю базовую теорию магии, – закатил глаза Ричард.

Если бы знал, не спрашивал бы.

– Будем помнить, что под рождением подразумевается не факт появления ребенка на свет, а факт образования новой жизни. Теперь возвращаемся к дереву… Ветки максимально послушны главному стволу. Но стоит одной напитаться магией и развить в себе способности, как у нее появляется возможность кормить всю систему. А значит, в некотором смысле стать стволом. Теперь обратимся к войнам за корону, которые происходили в прошлом столетии. Монарх мог меняться чуть ли не каждые три года, ни одна из веток не укреплялась настолько, чтобы сохранять за собой верховенство магической власти. В то же время мы помним, что маленькие ветки послушны тем, что покрупнее. Король посчитал, что устроить кровосмешение среди высшей аристократии – отличная идея. Власть сохраняется за главной веткой, она неизменяема на долгие века, пока кровь не очистится. И ты мог убедиться в том, что это почти невозможно… Мы будем смиренно следовать за признанным наследником его величества, за наследником Карла… И так далее. И во-вторых, сами способности рода и их развитие идут на укрепление основной ветки…