Саша Ино - Нежность. Том 1

Прощай, Ева!

Прощай, Тау…

Вы будете счастливы, я знаю. Но до сих пор, до самого конца, я не верю в то, что вы так легко меня выкинули. Я вас безмерно любил! И надеюсь, в ваших сердцах есть хоть одна маленькая искорка для несчастного Касандера, и вы изредка будите грустить обо мне. Любимые… Мне кажется, я все же вызывал у вас хорошие чувства, и заслужил капельку внимания. Быть может, моим именем вы назовете своего ребенка, чтобы хоть иногда вспоминать о том, что я тоже жил подле вас, что я чувствовал, любил, мыслил, дышал. Мое предвиденье вторит мне, хочу думать, что на пороге смерти оно сработает и не обманет. Так легче умирать. Прощайте…

Я люблю вас… Но здесь для меня стало слишком холодно.

Ева вскидывает голову к небу. Ее глаза распахнуты ужасом, а рот растянут в удивление. Девушку трясет.

— Ева, что с тобой? — испуганный Тау срывается на крик.

— Мой брат, — еле двигает губами Ева, — Мой бедный брат перестал дышать. Я чувствую, — из глаз девушки падают прозрачные капли слез, — Я чувствую его затихшее сердце… ведь я всегда ощущала его боль, его страх, его отчаяние. Всю жизнь… И мне было невыносимо трудно рядом с ним от одного осознания, что не могу ничем помочь…

— Касандер мертв? — Тау ошарашен.

— Убит Чивори, но он дал себя убить… — Ева качает головой, — Бедный мальчик, брошенное дитя. Он был так невинен. Металл его извратил, а я осталась в стороне и ничем не помогла. А что я могла? Ничего. Мой невинный брат стал монстром, не понимающим, что убивать нельзя. Вся магия для Касандера являлась лишь игрой, и он поплатился за беспечную жестокость… Справедливо…

— Черт… — Тау обнял плачущую Еву, но в его глазах стояла печаль невосполнимой утраты.

— Мой бедный брат, наконец, отмучился. Зло тоже плачет… Как жаль его душу. Я всегда ненавидела Металла за то, что он сотворил с Касандером, и вот результат. Брат мертв…

— Ева, — Тау стал серьезным, — Он действительно был еще ребенком с полностью атрофированными чувствами и нормами поведения. Я его ни в чем не виню. Но раз он мертв, то я хочу навсегда забыть о его существовании. Ты знаешь почему… Мне слишком тяжело вспоминать. Давай закроем эту тему раз и навсегда.

— Да, — Ева без колебаний закивала, — Я погорюю еще немного, но лишь из жалости к его молодости. Я понимаю, что смерть брата даже к лучшему… Так надо, как бы горько не звучало. Братик… Он так часто спасал меня, но остальные поступки заставляли меня ужасаться. Он не уважал чужую жизнь, забирая ее в шутку, играючи… Такая абсолютная сила не может существовать, не должна, иначе мир разрушится. Поэтому моя грусть со светлыми пятнами, его смерть означает жизнь для всех нас. Тау, любимый, — Ева прижалась к мужу, — Я больше никогда не напомню тебе о Касандере. Клянусь! Я не растревожу твоих ран…

— Да, это к лучшему, — Тау нежно поцеловал жену в лоб, — И распорядись, чтобы при мне никто никогда не произносил фразы: «вроде того», слова паразиты портят язык и нагоняют черные воспоминания.

— Ты прав. Он всегда так говорил… Надо забыть все, что с ним связано, — Ева сглатывает комок горечи и успокаивается.

Королевская чета остается сидеть на резной лавочке, любуясь красно-желтым закатом. Они живы. Ветер теребит их волосы, разнося по земле лепестки черных лилий, принесенных с далеких прудов Архатея, как единственное напоминание об одном одиноком умершем человеке.

Дитрих аккуратно наступил босой ногой на гравий, рассыпанный по тропинке во дворе замка. В Эфах светило яркое солнце зрелого лета, наследник престола был в своей робкой весне десятого года.

— Дитрих, — его мать королева Ева, с миролюбивой улыбкой покорной и верной жены, наблюдала за сыном, — Поранишься!

— Все нормально, мам, — мальчуган демонстративно поводил ступней по земле.

— Ну, ладно, — Ева вздохнула.

Она старалась не контролировать сына чересчур сильно. Вместо нее с этим справлялся король Тау, уж слишком серьезно подходивший к вопросу воспитания сына.

Но Ева знала причины холодности мужа к их единственному ребенку. После того, как Сигизмунд отказался от трона, предпочтя роль советника, а старый Людвиг почил в мир иной, Тау стал единоличным правителем Эф и Архатея. Обязанности столь внезапно упавшие на него заставили принца закоренеть душой. А смена власти в Архатее отняла слишком много сил и нервов. Чивори, захватившие престол после смерти Касандера, попробовали противостоять Биа-Хатерии и война затянулась, начавшись с новой силой. Тау стоило огромных трудов унять властолюбцев, сместив их с поста правителей. Бенедикт, глава рода Чивори, оказался не слишком сильным магом и недальновидным полководцем, поэтому эфийцам все же удалось победить. Когда наступил мир, все вздохнули с облегчением. Место Чивори заняли Нару, спокойный клан, согласившийся с ролью наместников в теперь уже Объединенном Государстве. За каких-то семь лет они превратили Архатей в цветущий край, специализирующийся на торговле, при этом не слишком интегрировавший в структуру Эф, что обеспечило целостность и самобытность культуры.