Саша Ино - Нежность. Том 1

Меня взбесило, что отец и Сигизмунд ее слушали. Она враг. Пусть даже она меня вызволила из плена Касандера, веры архатейцам все равно нет и быть не может.

— Что ты тут делаешь? — я остался непреклонен.

— Я сняла с тебя цепи… — хмыкнула Чивори.

— Цепи?

— Так называется самое мощное заклинание Касандера. Больная связь ценой в жизнь.

— Фрея настоящая фея! — прошептал отец, — Она вернула тебя, Тау.

Фрея… Я слышал это имя. Касандер рассказывал о том, что она мать его мачехи, желающая уничтожить всю семью Миллиотар. Всю… и Еву тоже. Значит, Фреи нельзя доверять, никак.

Я изобразил улыбку. Ведьма не должна была догадываться о моих истинных чувствах.

— Заклятие точно снято? — буркнул я.

— Не веришь мне? — ухмыльнулась ведьма, — Могу вернуть все обратно, почувствуешь разницу.

— Нет, он не хочет! — испуганно залепетал отец.

В двойне неприятно его лебезение перед Чивори, подданной Архатейского престола.

Фрея лишь захохотала, смиряя меня своим надменным и злорадным взглядом. Что-то мне не нравилось наше заигрывание с домом вражеских колдунов. Но в своем положении, я не мог ничего изменить.

Шли дни.

Фрея отчалила к себе на родину продолжать плести интриги против нашего общего недруга. Отец ликовал, Сигизмунд примерял роль наследника. А я усиленно пытался оправдаться перед отечеством. Я не переживал из-за потерянной короны. Слишком тяжел был мой грех, поэтому я счел заслуженным лишение наследства. Теперь я просто хотел восстановить загубленное реноме.

— Ты должен снова завоевать уважение, — сказал мне отец и я не спорил.

Армия меня не приняла, слишком были свежи воспоминания о моем перевоплощении в черно-красные цвета Архатея, и не высохла кровь эфийцев, пролитая мной под чарами Касандера. Я не стал дразнить людей, я помогал им не на поле боя, как привык, а в тактике. Давал советы генералам, показывал отцу оптимальные боевые позиции, вносил свою посильную лепту. Вскоре вместе с первыми победами, стало возрождаться и доверие военноначальников к своему околдованному принцу. Меня радовала перемена в отношении, но еще так много надо было исправить.

Мне нужна была смерть Касандера.

Как глоток воздуха.

Как точка в затянувшейся истории.

Как вода, чтобы смыть с себя позор.

Но гаденыш затаился. После моего возвращения в Эфы, все новости о нем прекратились. Создавалось впечатление, что он исчез. Даже архатейские дворяне поговаривали о том, что правитель бросил страну на произвол судьбы. Фрея охотно снабжала нас слухами о смуте и недовольстве подданных дома Милиотар. Я бесконечно радовался, но…

Но, все же, просыпаясь по ночам в холодном поту, я ловил себя на мысли, что отчаянно хочу получить хоть одну весточку о своем противнике. Он слишком сильно меня волновал. И я не знал, нормально ли мое поведение. Сильно сомневался в искренности Фреи, и боялся, что все еще нахожусь под властью цепей. А иначе как объяснить, что я снова и снова вспоминал те дни и ночи, проведенные наедине с Касандером? Причем теперь я точно знаю, что не всегда грезил Евой.

Иногда я ясно видел, что передо мной мальчишка правитель.

Мы, сидя на берегу заросшего пруда в сердце дворцового парка, проводили много времени в беседах обо всем на свете. В венке из лилий Касандер выглядел очень соблазнительно. Его грусть и одиночество задевали за живое, и хотелось помочь «сироте».

Но не только жалость рождалась тогда в моем сердце. Страшно признавать, но бывали дни, когда я отдавал отчет в том, что сплю с себе подобным. Я не видел ничего зазорного в своих поступках, ведь не я унижался. Но хорошо, что это было лишь наваждение, иначе я бы не знал, как мне жить дальше. Ведь я, принц и воин, и не имею право восхищаться другим мужчиной, это низко и мерзко.

Но до сих пор, при воспоминании о Касандере, сердце щемит, как будто что-то незримое натягивается в воздухе, соединяя километры в едином порыве нас объединить. Цепи… Но их не должно быть.

Будто оспаривая очевидность, картинки сами встают перед глазами.

Касандер смотрит на меня своими зелеными глазками, иначе не скажешь. Он отдается мне, как доверчивый ребенок первому улыбнувшемуся человеку. Касандер так нежен. Ему больно, но он пылает страстью, позволяя мне с новой силой протыкать его тело.

Странное чувствительное создание…

Он всегда проявлял заботу и бежал ко мне, не скрывая эмоций и чувств. Кажется, так правдиво невозможно сыграть. Вспоминаю его озорное лицо, когда он приходил будить меня утром. Он падал на постель, ложась на меня, и кокетливо закрывался отнятым одеялом. Я лениво зевал. Мне трудно было привыкнуть к ранним подъемам повелителя Архатея. Тогда Касандер начинал покрывать мое лицо робкими и сладкими поцелуями, закрывая от удовольствия глазки.