Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

Мэтту она заявила, что ей и в кухне нормально, незачем перемещать ее на веранду и топить печь ради нее, но он настаивал. Однако если выключить отопление (сегодня днем минус одиннадцать, видать, бабье лето в этом году выдалось короткое), трубы замерзнут, и они с мамой решили, что все остальные будут спать где спали.

Кое-что из этого мне подходит. Стирка в кухне с больной мамой была бы так себе занятием. Тут и без нее особенно не развернуться. Зато можно на каждом шагу не беспокоиться, куда я наступила, на маму или на матрас.

Работы по дому не прибавится. Когда мы переехали вниз, мама отказалась от уборки. Столовая безнадежна, прибирать в гостиной слишком трудно из-за матрасов.

В общем, единственная проблема – следить, чтобы огонь в печке не погас, это целиком на мне. На веранде печка – единственный источник тепла, ее нужно топить всю ночь.

А я и без того просыпаюсь часто. Просто надо всякий раз подкидывать полено-другое. Я заставила маму пообещать, что, если ее разбудит холод, она докричится до меня, но не уверена, что она сдержит обещание.

Мэтт говорит, он тоже просыпается и будет проверять печь, то есть в любом случае проходить через кухню и будить меня.

Было бы разумно и мне ночевать на веранде, но возможность хоть немного побыть в одиночестве настолько привлекательна, что я не в состоянии от нее отказаться.

Мы с мамой навещали миссис Несбитт по очереди, теперь я просто подхвачу мамины дни. Не считая всего остального, это предлог выйти из дома. А вот с коньками облом. Я никак не смогу оставить маму и пойти на пруд. Да и неважно. Вчера целый день пыталась разобраться, правда ли все это случилось или я путаю реальность со своими фантазиями. Как я катаюсь с Брэндоном Эрлихом. Как мы разговариваем. Какой он милый.

Я и похлеще выдумывала.

Он, может, просто из вежливости пригласил меня прийти еще. Наверняка ведь предпочитает кататься один, чем торчать с какой-то глупой лохушкой-фанаткой.

Мама расстроилась, что я не могу пойти на пруд. Говорит, с ней все будет нормально, но ясно же, что я не могу ее бросить.

– Поправишься – снова пойду, – сказала я ей. – В обозримом будущем пруд вряд ли растает.

– Это да. Но мне так жаль тебя. У тебя наконец появилось какое-то приятное занятие, а я снова все испортила.

Мне казалось, она заплачет, но она не стала.

Похоже, мы все бросили плакать.

28 октября

Неожиданно пришел Питер (теперь все гости нежданные – я просто имею в виду, что мы его не вызывали) и осмотрел мамину ногу. Согласился, что перелома нет, однако сказал, что этот вывих хуже предыдущего и теперь маме придется полежать недели две, а может, больше.

Еще он предположил перелом одного из пальцев на ноге, но предпринять тут нечего, поэтому незачем и переживать. Нечасто такое услышишь от Питера.

Откладывать сон на ночь нет смысла – все равно вставать и следить за огнем, поэтому я укладываюсь вздремнуть в любое время суток. Сплю два-три часа, потом встаю, делаю что нужно и снова ложусь. На самом деле лучшее время для сна – ранний вечер, когда Мэтт и Джонни могут последить за огнем, но как раз тогда мне очень хочется бодрствовать. Хотя иногда я все равно вырубаюсь.

Мама сходит с ума от безделья, но тут уж ничего не поделаешь.

А, и да, у меня теперь новая захватывающая работа. Маме не дойти до туалета, и Мэтт раскопал на чердаке горшок, а я его чищу. Все угрожаю насыпать туда кошачий наполнитель.

Вот ведь как получается. Несколько недель назад мама вывихнула щиколотку, однако все оказалось не так страшно. Хорошее было время. С тех пор вроде не так много изменилось, но сейчас однозначно хуже.

29 октября

Рассказала миссис Несбитт о приходе Питера и его предписаниях маме. Ничего не выпустила, включая ту часть, что, даже когда мама сможет ходить по дому, ей нечего и думать об улице.

– Видимо, вам довольно долго придется обходиться моей компанией, – сказала я.

Миссис Несбитт удивила меня, ответив:

– Хорошо. Так даже лучше.

Я думала, понадобится много мужества, чтобы рассказать ей о маминой ноге. Но куда больше мужества потребовалось, чтобы спросить, почему так лучше.

– Не хочу, чтобы мертвой меня обнаружила твоя мать. Тебе тоже будет не больно-то весело, но ты моложе, и для тебя я значу меньше.

– Миссис Несбитт!

Она кинула на меня один из тех взглядов, от которых я в детстве приходила в ужас.

– Сейчас не время для сказок. Я могу умереть хоть завтра. Надо честно говорить об этом. Нечего ходить вокруг да около.