Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– В таверне вы спросили, кто я такая, – снова заговорила Айко. – Так вот, я не игрок, а историограф. Я рассказываю историю Караваля в картинках.

– Никогда не слышала о таком человеке.

– В таком случае вам повезло встретить меня. – Айко забрала свою записную книжку.

Скарлетт особого везения в их встрече не усматривала. Спору нет, картинки поражали своей точностью, но даже если эта девушка действительно была историографом , едва ли ее роль на Каравале сводилась к стороннему наблюдению.

– Ну, вот вы и заглянули в мою записную книжку, – продолжала Айко. – Время от времени я мельком показываю ее уличным торговцам, но вам предлагаю исключительную возможность. И пусть не все имеющиеся здесь рисунки выполнены мной, но они отражают подлинную историю Караваля. Вы можете не только узнать, кто стал победителем прошлых игр, но и какой ценой им удалось этого добиться.

Слушая Айко, Скарлетт подумала сначала о Данте, потом о Хулиане. Что произошло, когда оба они играли в прошлый раз? На ум пришли и другие истории, например, о женщине, погибшей несколько лет назад. А бабушка? Правда ли она побывала на Каравале и очаровала всех своим пурпурным платьем? Скарлетт сомневалась, что найдет в книге портрет своей бабушки, но кое-кто другой обязательно должен появиться – сам Легендо .

Если на этих страницах действительно запечатлена подлинная история Караваля, то и изображение магистра наверняка будет. Руперт, юноша, встретившийся им с Хулианом на балконе особняка с башенками, говорил, что «вступив в игру, нужно будет разгадать тайну» , а первая подсказка гласила: «В последний раз эту девушку видели в обществе самого Легендо!» Значит, рассудила Скарлетт, найдя магистра, она найдет и свою сестру тоже, причем даже без помощи двух последних подсказок.

– Что ж, – решилась наконец Скарлетт, – я хочу увидеть те запечатанные магией события, о которых вы говорили. Чего вы потребуете взамен?

– Превосходно!

Айко, казалось, заискрилась ярче прежнего. Она увлекла Скарлетт в сторону от выложенной пуговицами дорожки, ведущей к имеющей форму цилиндра шляпно-галантерейной лавке, и остановилась у витрины магазина дамского платья.

Он располагался в трехэтажном здании, выполненном целиком из стекла, чтобы сподручнее было демонстрировать наряды всех материалов и расцветок, среди которых особенно выделялись оттенки позднего ночного смеха, утреннего солнца и волн, обнимающих лодыжки. Каждое платье, казалось, звало будущую владелицу в приключение, да и цены были соответствующими: «То, о чем вы больше всего сожалеете», «Ваш худший страх», «Секрет, который вы никогда не рассказывали ни одной живой душе».

Один наряд отдавался всего лишь за недавний ночной кошмар, но он был фиолетовым, а этот цвет Скарлетт терпеть не могла.

– Вот, значит, чего вы хотите взамен, – чтобы я купила вам платье?

– Совсем наоборот! Я хочу, чтобы вы купили платье себе – и не одно, а целых три. Тогда на каждую из оставшихся трех ночей Караваля у вас будет новый туалет.

С этими словами Айко распахнула дверь, но Скарлетт не переступила порога магазина.

Когда люди считают, что платят за такой-то товар меньше, чем следовало, начинают происходить странные вещи: им кажется, что и ценность его уменьшается. Скарлетт мельком видела содержание записной книжки и оценила его значимость, поэтому и сочла, что Айко намерена каким-то образом обвести ее вокруг пальца.

– А вам-то от этого какая выгода? Чего вы на самом деле от меня хотите?

– Мне не нравится, что ваше нынешнее платье ведет себя столь своевольно. – Айко поморщилась, глядя на платье Скарлетт, которое, судя по всему, все еще находилось в трауре и даже успело отрастить маленький темный шлейф. – Оно меняется всякий раз, как вас захлестывают эмоции, но тот, кто листает страницы моей книги, этого не знает и может подумать, что я, как художница, грешу против истины, постоянно изображая вас в новых туалетах. Ну и, кроме того, я терпеть не могу черный цвет.

Скарлетт и сама его не жаловала, поскольку он вызывал тяжкие воспоминания. Да и в самом деле, было бы неплохо перестать зависеть от капризов собственного платья. Но так как она могла остаться на острове самое большее еще на две ночи, в трех платьях не было необходимости.

– Давайте сойдемся на двух, – предложила она.

Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.

– Договорились!

Девушки вошли в магазин под мелодичный перезвон серебряных колокольчиков. Не успели они сделать и пары шагов, как на глаза им попалась инкрустированная драгоценными камнями вывеска, гласившая: «Воры обратятся в камень». Прямо под вывеской неподвижной гранитной статуей замерла молодая женщина, длинные волосы которой развевались, точно от быстрого бега.