Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

С другой стороны, не стоило забывать, что светлое время суток на Каравале куда страшнее темного. Скарлетт вспомнила холодную заброшенную деревню, через которую они шли, чтобы добраться до особняка с башенками. Хулиан остался сейчас на улице, потому что втолкнул ее внутрь прежде себя. Ради ее благополучия он поступился собственными устремлениями, и теперь Скарлетт нельзя его бросить.

– Мой жених, – договорила она. – Он там, снаружи. Прошу вас, впустите его.

– Мне очень жаль, – ответила хозяйка, – но правила есть правила. Кто не успел попасть на постоялый двор к концу первой ночи, тот не сможет принять участие в игре.

«Не сможет принять участие в игре?» поразилась Скарлетт.

– Я таких правил не слышала, – возразила она, хотя на самом деле вообще пропустила все объяснения мимо ушей, когда их ей зачитывали. Теперь она, наконец, поняла, почему Хулиан так волновался, когда они плыли в лодке.

– Сожалею, милая, – произнесла хозяйка с выражением искреннего участия на лице. – Как бы ненавистно мне ни было разлучать влюбленных, но правила я нарушать не могу. С восходом солнца мне надлежит запирать дверь и никого не впускать и не выпускать до тех пор…

– Но ведь солнце пока не взошло! – запротестовала Скарлетт. – Еще темно! Вы не можете оставить моего жениха на улице.

Хозяйка постоялого двора продолжала смотреть на Скарлетт с жалостью, но ее губы оставались непреклонно сжатыми в знак того, что решения своего она не поменяет.

Скарлетт попыталась представить, что бы сделал на ее месте Хулиан. Ну, во-первых, он мог бы на нее наплевать. С другой стороны, хоть он и оставлял ее прежде – и на плоту, и в часовой лавке – все же потом возвращался. И пусть им двигало лишь желание с ее помощью попасть на Караваль, Скарлетт была ему благодарна.

Призвав на помощь все мужество, которое приберегала для защиты сестры, Скарлетт расправила плечи и объявила:

– Боюсь, вы совершаете ошибку. Меня зовут Скарлетт Дранья, мы с женихом прибыли по особому приглашению магистра Легендо.

Выпучив глаза, хозяйка постоялого двора поспешно потянулась открывать замок.

– Ох, что ж вы сразу-то не сказали?

Дверь распахнулась. На улице стояла непроглядная тоскливая тьма, какая обычно бывает незадолго до наступления рассвета.

– Хулиан! – позвала Скарлетт, ожидавшая увидеть его прямо за дверью, но ни зги не различавшая в чернильной темноте. Ее сердце забилось сильнее. – Хулиан!

– Малинка?

Скарлетт по-прежнему не видела его, но слышала, как по деревянному настилу причала стучат его башмаки – в такт с ее собственным пульсом.

Ее сердце продолжало бешено колотиться даже после того, как мнимый жених благополучно оказался на постоялом дворе. Освещающий вестибюль огонь был очень тусклым, и несколько тлеющих поленьев давали недостаточно света, но Скарлетт могла бы поклясться, что Хулиан выглядит затравленным, как будто за несколько мгновений, проведенных снаружи, он лишился чего-то ценного. Она чувствовала, что над ним все еще довлеет ночь, стекает с кончиков его темных влажных волос.

Где-то вдалеке зазвонили колокола, возвещая о наступлении нового дня. Несколько секунд промедления – и Хулиана было бы не спасти. Скарлетт с трудом подавила невесть откуда взявшееся желание обнять его. Будь он хоть сто раз негодяем и лжецом, но, пока она не нашла сестру, больше ей в игре положиться не на кого.

– Ты меня напугал, – сказала Скарлетт.

Испугалась, по всей видимости, не она одна. Лицо хозяйки постоялого двора стало еще бледнее, когда она запирала замок во второй раз. Хулиан подошел к Скарлетт и, нежно обняв рукой за талию, негромко спросил:

– Как тебе удалось убедить ее впустить меня?

– Хмм. – Скарлетт не хотелось раскрывать Хулиану правду. – Я просто сказала ей, что еще не рассвело.

Хулиан скептически вздернул бровь.

– А еще – что мы собираемся пожениться, – нехотя призналась Скарлетт.

– Маленькая лгунья , – беззвучно произнес Хулиан и наклонился ближе к Скарлетт, слегка приоткрыв рот. Она напряглась. На мгновение ей показалось, что он собирается поцеловать ее, но он лишь прошептал: – Спасибо.

Его губы задержались у ее уха, щекоча кожу, и она вздрогнула, когда его рука обхватила ее талию чуть сильнее. Этот жест показался Скарлетт очень интимным. Она попыталась отстраниться, но Хулиан не позволил: продолжая крепко обнимать ее рукой за талию, он повернулся к хозяйке постоялого двора, суетящейся за массивной оливково-зеленой конторкой, занимающей большую часть помещения с низким потолком.