Джон Толкиен - Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)

Однако эльфы — легконогий народ, и несмотря на то, что в последнее время они почти не ходили по болотам и ставшим опасными землям между Лесом и Озером, пришли быстро. Всего через пять дней после гибели дракона они уже стояли на берегу Озера и смотрели на разрушенный город.

Горожане и Правитель встретили их с распростертыми объятиями и готовы были заключить любой договор в обмен на помощь. Они тут же составили совместный план. Градоправитель с небольшой группой мастеровых и эльфов-умельцев остался на месте, строить жилища и оберегать женщин, детей, раненых, больных в стариков. Плотники немедленно занялись рубкой деревьев, вылавливанием плотов, посланных по Реке из Леса, и строительством. Надвигалась зима, надо было спешить.

Под руководством Правителя был спланирован и заложен новый Город, еще больше прежнего, но не на старых сваях, а севернее. Ибо Озерные жители с тех пор боялись даже вод в том месте, куда упал дракон.

Не вернется он больше на свое золотое ложе; как холодный уродливый камень, застыла его голова на мелководье. В спокойную погоду через много веков после страшной трагедии можно было разглядеть на дне его огромные кости между обгорелых свай старого города. Но мало кто смел переплывать проклятое место и никто не нырял в холодную рябь Озера там, где из развалившегося панциря Смога падали на дно драгоценные камни…

А в то время никто вообще не помышлял ни о чем, кроме самых неотложных дел. Все, кто умел строить — строили, остальные ухаживали за скотом, добывали пищу.

Крепкие воины и все, умеющие носить оружие, присоединились к войску Короля эльфов, готовые к походу на север.

И случилось так, что через одиннадцать дней после побоища горожане и эльфы прошли скалы-ворота в северной оконечности Озера и вступили в опустошенные земли перед Одинокой Горой.

Но вернемся к Бильбо и гномам. Всю ночь они по очереди стояли на часах, но не услышали и не увидели никаких признаков опасности. Только птицы собирались в стаи, и чем дальше, тем их становилось больше. Они прилетали с юга, а вороны, обитавшие около Горы, беспрестанно кружились в небе и каркали, будто "встречая гостей.

— Непонятно, — сказал Торин. — Время осеннего перелета прошло. Вот эти птицы обычно живут здесь все время, смотрите: зяблики, скворцы, а там дальше — стервятники, будто слетаются на поле битвы!

Вдруг Бильбо показал пальцем в сторону:

— Смотрите, вон снова Старый Дрозд! Значит, когда Смог крушил скалу, ему удалось улететь. Улитки, наверное, пропали.

Это действительно был Старый Дрозд и, когда Бильбо показал на него, он подлетел и уселся на камне совсем рядом. Потом захлопал крыльями и что-то пропел. Потом нагнул голову, будто слушая или ожидая ответа. Потом опять запел, и опять нагнул голову.

— Мне кажется, он хочет нам что-то сообщить, — сказал Балин, — но не могу уследить за его речью, эти птицы очень быстро говорят и язык у них трудный. Ты его понял, Торбинс?

— Не очень, — ответил Бильбо (на самом деле он вообще ничего не понял). — Но, по-моему, он сильно взволнован.

— Если бы это был ворон! — воскликнул Балин.

— А я думал, что ты их не любишь! Когда мы тут в прошлый раз шли, ты старался, чтобы они нас не заметили.

— То были вороны! Притом какие-то подозрительные и нахальные. Надо было слышать, как они нас обзывали и что орали вслед. Вороны не такие. Гномы Трора с ними крепко дружили; вороны часто приносили нам тайные вести и получали в награду блестящие украшения для гнезд. Они очень долго живут, у них хорошая память, и они передают мудрость детям. Когда я был молодым, я знал здесь многих воронов. Эта скала ведь раньше называлась Вороньей, потому что здесь жила знаменитая пара, старый мудрый ворон Карк и его жена. Их гнездо было как раз над караульней. Только вряд ли кто-нибудь из них остался в живых.

Как только Балин кончил говорить, Старый Дрозд громко крикнул и улетел.

— Хоть мы его не поняли, нас эта старая птица наверняка понимает, — сказал Балян. — Будь начеку, сейчас что-то произойдет.

Скоро опять раздалось хлопанье крыльев, и Дрозд вернулся, но не один. С ним прилетел дряхлый-предряхлый ворон. Он был огромный, почти слепой от старости, летел с трудом, а когда сел, то они увидели, что макушка у него облысела. Ворон важно опустился на землю перед ними, медленно сложил крылья и на несгибающихся ногах пошел к Торину.

— О Торин сын Фрайна и Балин сын Фундина! — прокаркал он (на этот раз Бильбо все понял, потому что ворон говорил не на птичьем, а на Всеобщем языке). — Я Роук сын Карка. Карк умер, но когда-то вы его хорошо знали. Прошло сто лет и три года и еще пятьдесят с тех пор, как я вылупился из яйца, но я помню все, что мне говорил отец. Теперь я — вождь Больших Воронов Эребора. Прежнего Подгорного Короля мы помним, хотя нас осталось мало. Сейчас почти все мои подданные в отлучке, потому что с юга надвигаются великие события. Некоторые из новостей вас обрадуют, некоторые огорчат. Слушайте! Птицы с юга, востока и запада слетаются в долину Дейла и к Одинокой Горе, потому что разнеслась весть о том, что Смог убит!