Виктория Авеярд - Разрушенный трон [litres]

– Сзади, Кэл, – говорит Джулиан, указывая подбородком в сторону лестницы. С нашего места мы прекрасно видим спускающихся в комнату людей. А чтобы найти их, мне не нужно много времени.

Гиза действительно превзошла саму себя. Она сшила великолепные наряды для всех членов семьи, даже для отца Мэры. Дэниэлу, похоже, не слишком комфортно в темно-зеленом костюме, но спускается он с явной гордостью – и без посторонней помощи. Мать Мэры, Руфь, с царственным видом идет рядом с ним, ее седеющие волосы заплетены в сложную косу с зелеными заколками в тон ее платью со стрекозами. На Трами особенно яркий пиджак из желтого шелка, расшитый цветами и виноградными лозами. Бри одет в похожий костюм, но он шире брата и его пиджак бледно-оранжевого цвета. Трио замыкает Килорн, широко улыбаясь в своем синем с золотом пальто с вышитой на нем виноградной лозой. Даже Фарли получила оригинальный наряд Гизы Бэрроу: она с ног до головы в красно-белых шелках с золотой отделкой и цветочной вышивкой. Клары с ней нет, но эта вечеринка – не то мероприятие, на которое стоит брать младенца. Интересно, от чего молодой генерал откажется в первую очередь – от своей блестящей куртки или от вечеринки.

Гиза следует за ними на некотором расстоянии. Она выглядит довольной, как кошка, объевшаяся сметаны. Рядом с ней девушка, которую я не узнаю. Они идут под руку, обе в светло-розовых платьях с замысловатой шнуровкой.

Она снова решила одеть Мэру в фиолетовое, прозрачный шелк, с вышитыми золотыми ветвями и серебряными цветами. Нетрудно понять значение этого наряда. На нарядах всех Бэрроу и Фарли есть какие-то растения – розы, лилии, магнолии, свежие листья. Они проходят через зимнюю стужу и дожидаются весны. Перерождаются.

Мэра идет, осторожно придерживая подол юбки на лестнице, и улыбается, глядя только на меня. Над ней пляшут огоньки пламени множества свечей, и она сияет в их свете. Я терпеливо жду, пока она спустится, позволяя всем остальным проходить мимо меня. Если кто-то и пытается со мной заговорить, я этого не замечаю. Мое внимание сосредоточено на одном человеке в комнате.

Она краснеет, и ее румянец идеально сочетается с ягодным цветом ее губ. И завитыми пурпурными на концах свежевыкрашенными волосами. Я не могу удержаться от идиотской улыбки, особенно когда она заправляет за ухо прядь волос. В ее ухе мерцают камни, которые она носит в честь братьев, Килорна и меня. Я вижу, как сверкает алый драгоценный камень, звезда, за которой я последовал бы куда угодно.

Когда она спускается, я не двигаюсь, позволяя ей осторожно маневрировать между братьями. Они замечают меня и коротко кивают. Ну, я не ожидал и этого. Мать Мэры более вежлива, она улыбается, в то время как ее отец многозначительно смотрит в потолок. Я не против. У меня есть время с ними. У меня есть время с ней.

– Хочу признаться, я ожидала от тебя большего, – говорит Мэра, подходя ко мне. Она проводит рукой по лацкану моего костюма и пуговицам и касается пальцами значка на моем воротнике. От ее прикосновения, даже сквозь одежду, меня пробирает дрожь. – Выглядишь так, словно нас ждет спокойная ночь.

– Хотелось бы, – бормочу я, накрывая ее руку своей.

Она сжимает мои пальцы.

– Держу пари, мы продержимся минут тридцать или около того.

Как бы мне ни нравилась мысль о том, чтобы улизнуть с ней, мой желудок урчит в знак несогласия. Мы могли бы попросить, чтобы в мою комнату принесли еду, но это кажется просто грубым. И, конечно, Кармадон проследит, чтобы нам достались худшие объедки.

– И пропустить ужин? – возражаю я. – Ну уж нет. Если мне суждено страдать, по крайней мере, я хоть что-то получу в награду.

Она морщится, но кивает в знак согласия.

– Хорошая мысль. Но если у него снова закончился стейк, я уйду.

Я тихо смеюсь, желая притянуть ее ближе, невзирая на приличия. Но о нас уже ходят сплетни, а меньше всего нам нужно, чтобы люди болтали о нашем статусе . Не то чтобы мы с ним определились. Никаких обещаний, как говорила Мэра. Мы просто принимаем вещи такими, какие они есть, с четко очерченными приоритетами и границами.

– Готов к следующей неделе? Анабель не возражает? – Мэра смотрит на меня, стиснув зубы, готовая к худшему.

Она внимательно следит за моим поведением, хорошо зная все особенности моего поведения и мимики.

Я улыбаюсь шире.

– Хочешь верь, хочешь нет, она дала мне свое благословение.

– На возвращение в хижину, когда погода станет лучше? – Она бледнеет и пытается отыскать в толпе мою бабушку. – Я поражена.