Одри Делонг - Сказочница

— Ренна, — простонал Ириен, — ее зовут Ренна.

Амраэль попытался было изобразить на своем лице улыбку, но безуспешно.

— Она смертная, она умрет, — безо всякого выражения наконец произнес он.

Демон Безумия поднялся на ноги. На его рубашке не было обоих рукавов: один пошел на повязку, а второй, смоченный водой из реки, он держал сейчас в руке. Склонившись над Ренной, он отер ее лоб влажной материей. Ренна едва-едва зашевелилась, вытягивая шею вслед за его рукой.

В полной растерянности демон Тьмы только глубоко вздохнул и вновь обратился к своему брату.

— Брат мой, демон.

В ответ молчание.

— Ириен…

Демон Бреда встрепенулся и бросил на брата сверкающий взор при звуке собственного имени, которым его обычно вызывали к себе Вальрины.

— Ириен, — Амраэль протянул брату раскрытую руку. Он сделал осторожный шаг в сторону, затем второй, повторяя имя брата, точно заклинатель, заговаривающий змею. — Ириен, хочешь ты того или нет, девушка все равно умрет. Причем гораздо позже, чем пройдет твоя любовь к ней. Зачем она будет тебе нужна, когда станет старой и некрасивой? Ты, видно, до сих пор веришь в глупые детские сказки, вот откуда твоя слабость.

По лицу Ириена было видно, как боролись в нем тщетная надежда и покорность судьбе. Он хотел было что-то возразить, но промолчал, склонив голову. Он осмелился поверить!.. Но в словах Амраэля звучала истина, истина, которую невозможно было отрицать. Быть может, его тронула мольба Амраэля, а быть может, сама неизбежность поставила в этой истории последнюю точку.

Он не заплакал, хотя все его бессмертное существо протестовало против того, что говорил Амраэль.

Но тут Ренна очнулась от своего забытья, и он позабыл о старости, смерти и отчаянии, глядя в прозрачные озера ее глаз. Он сжал ее слабую руку, которую она протянула к нему, в своих руках. Глядя на нее, он забыл обо всем на свете, и, коленопреклоненный, в сладком восторге замер подле своей возлюбленной.

С горькой усмешкой на устах наблюдал за ними демон Тьмы. Он подошел поближе, всего на несколько шагов, так, что ореол мрака (не тень, ибо мир был по-прежнему во власти Амраэля и вокруг царствовала ночь) коснулся чела Ренны. Она обернула к нему свой взор и в ужасе отпрянула. Но он не стал успокаивать ее, обращаясь только к Ириену. Их глаза встретились во мраке, и Ириен поднялся на ноги, распрямив плечи и расправив плащ на своих плечах.

— Так значит, брат, это твое прощание?

Амраэль кивнул, бросив вопросительный взгляд на Ренну, как бы в последний раз уговаривая брага передумать, пока не поздно. Ириен отвел взгляд, чтобы избежать ответа.

— Что ж, тогда можно сделать тебе подарок? — вновь заговорил Амраэль. Наверняка уловка, подумал Ириен, и все же из какого-то извращенного интереса согласился: пусть брат-демон раскроет свои карты.

Амраэль довольно улыбнулся. Из темных складок своего одеяния он извлек небольшой ларец, завернутый в шелковый платок.

Ириен скорчил презрительную гримасу.

— Неужто ты поддаешься обычаю простых смертных делать подарки?

И все же он взял сверток и бережно развернул его. Он раскрыл ларчик, представлявший собой точную копию большого сундука из его дворца в Подземном Ирте, где хранилась истина Безумия, неотъемлемая часть Пустоты. Итак, Тьма решила сыграть в игру Безумия. Что ж, он посмотрит, что из этого получится.

Он не мог разглядеть, что лежит внутри коробочки, ибо пелена мрака вокруг была непроницаема для взора. Он хотел было беспечно отшвырнуть ларчик прочь, но его природное любопытство взяло верх. Половина игры была сыграна.

— О верховный царства тьмы, чьи владения окутаны полночным мраком, о ты, скрывающий все темные дела под покровом ночи, — с кривой усмешкой на бескровных устах произнес Ириен, обращаясь к Амраэлю его официальным титулом. — Будь любезен, сними колдовские чары со своего питомца.

Амраэль нахмурился, поняв, что теперь игрой управляют двое. Небрежным взмахом руки он рассеял пелену мрака, и Ириен увидел, что было в ларце. Взяв в руки диск из серебристого металла, он насмешливо улыбнулся.

— Ты, похоже, завидуешь Безумию? — с иронией произнес он. — Чтобы пытаться одурачить меня, ты сам должен быть отчасти дураком.

— А чтобы играть в игру Безумия, надо быть самому отчасти безумцем? — парировал Амраэль. — Так нравится тебе мой подарок?

И в следующее мгновение, не дожидаясь ответа, Амраэль закутался в свой плащ, клочья черного тумана заклубились вокруг него, и он исчез, поглощенный вальриновским затмением. Ириен не отрываясь смотрел, как уменьшается пятно на том месте, где только что стоял Амраэль, и лишь когда последняя точка пропала из виду, взглянул наконец на диск, который рассеянно теребил в руках. Это было, по всей видимости, зеркало, полированный срез металлической сферы. С его выпуклой стороны лицо Ириена отразилось уменьшенным и искаженным, на другой стороне зеркала увеличенное изображение дробилось и растекалось, точно в калейдоскопе.