Тисато Абэ - Ворону не к лицу кимоно [litres]

В голосе девушки действительно слышалась забота, и Асэби чуть не разрыдалась. Укоги тоже, конечно, о ней беспокоится, но у нее была неприятная особенность волноваться не столько о чувствах, сколько о теле Асэби, так что она не давала девушке отдохнуть.

Асэби вышла из опочивальни, чтобы поговорить с Самомо, и та, увидев девушку, похоже, удивилась:

– Что-то случилось? У вас глаза красные!

Асэби, спохватившись, потерла глаза.

– Нет, ничего. Я хотела с тобой поговорить, Самомо. Можно?

– Конечно! – Самомо, похоже, смутилась, услышав такую просьбу.

– Самомо, ты ведь прислуживаешь в доме Сокэ?

– Вообще-то, да. Я прислуживаю госпоже Фудзинами, но, по случаю представления девушек ко двору, меня отправили в Летний павильон.

– Значит, тебе приходилось видеть молодого господина?

Видимо, наконец сообразив, к чему клонит Асэби, Самомо успокоилась и кивнула.

– Приходилось. Он иногда изволит посещать госпожу Фудзинами. По причине, кажется, слабого здоровья молодой господин провел детство на женской половине. Поэтому они с госпожой Фудзинами дружат и он иногда навещает ее с подарками.

– А что значит «слабого здоровья»?

– Представляете? Его должны были отправить к бывшему правителю, но даже это невозможно было сделать.

Оказалось, что молодой господин довольно много времени провел в женских покоях. За это время бывший правитель скончался, так что воспитание молодого господина доверили Западному дому – дому его матери.

– Значит, наверное, он больше никуда не выезжал?

– Не думаю. Сейчас-то он ездит даже во внешний мир, – пожала плечами Самомо. – После пребывания в Западном доме здоровье его наладилось, так что он, говорят, изволил много земель посетить. Возможно, и восточные земли навещал.

От этих слов Самомо лицо Асэби невольно покраснело. Самомо заметила это и понизила голос:

– А вам, госпожа Асэби, доводилось встречать молодого господина?

Асэби все-таки проговорилась – наверное, потому, что ей было легко с Самомо, ее ровесницей. Очень уж ей хотелось, чтобы ее выслушал тот, кто не поднимет излишний шум.

– Знаешь, когда я была маленькой, я как-то раз удрала из усадьбы. Узнала, что сакура уже в полном расцвете, а Укоги отказывалась меня вести туда – говорила, что в начале весны ветер еще холодный.

Асэби не была настолько своенравной, чтобы не слушать Укоги. Наоборот, ее всегда хвалили за понятливость, но тут она все-таки заупрямилась.

– Как-то раз я обнаружила, что слуги оставили открытым черный ход. Обычно я бы не обратила на это внимания, но уж очень красивая сакура виднелась оттуда.

Асэби выскользнула из усадьбы так, чтобы ее не заметили Укоги и другие дамы-нёбо, и отправилась любоваться сакурой.

На границе восточных земель была отвесная скала. Когда-то там текла бурная река, но воды постепенно становилось все меньше, и теперь речушка была крохотной, из-за чего и сложился такой рельеф. На скалах со стороны восточных земель росло множество деревьев сакуры, и они были так красивы!

– Я очень хотела посмотреть на них и вышла на самый обрыв. И вдруг услышала смех.

Повернув голову, Асэби увидела под обрывом две маленькие тени. Это явно были дети, которые оперлись на отвесную стену и весело о чем-то болтали. Один из них держал под мышкой что-то непривычного цвета.

– Он нес лиловое кимоно.

Как Асэби ни было стыдно, она поняла смысл этого только что. А вот Самомо, похоже, сообразила сразу же:

– Это и был молодой господин, верно?

– Думаю, да.

Впервые в жизни она увидела тогда такого красивого мальчика. Ничего не изменилось и сейчас, спустя почти десять лет. Он явно сильно отличался от других мальчиков – сыновей, которых иногда приводили с собой слуги.

– Правда, тогда появилась Укоги и отругала меня, так что они сразу же исчезли.

Она не могла этого забыть. С какого-то момента у нее вошло в привычку вспоминать его каждый раз, когда зацветала сакура. Одно время Асэби даже сомневалась, не сон ли это, вспоминая его далекую от реальности фигуру.

– Я и не знала тогда, что это был он…

К ее вздоху примешалось что-то сладкое. Самомо, пристально наблюдая за Асэби, тихонько прошептала:

– Вам нравится молодой господин, да?

Щеки Асэби мигом вспыхнули. Она не ответила ни «да», ни «нет», но Самомо сама все сообразила. На ее лице отразилось то ли понимание, то ли восхищение, и в следующий момент она энергично кивнула:

– Хорошо. Тогда Самомо поможет госпоже Асэби.