А Говард - Новая Королева

– Конечно. Магия – прекрасная вещь.

Я отвечаю ему застенчивой улыбкой. Но в ней есть нечто, чего не было шестьдесят четыре года назад – несомненное предвкушение.

– М-м-м, – говорит Морфей. – Какая многообещающая улыбка. Пусть вечность начнется, ладно?

Он опускает подол, ставит меня на колени рядом с собой и достает из кармана пузырек с уменьшающим зельем.

Мы вместе пьем за новое начало, перемежая глотки жадными поцелуями, пока не уменьшаемся настолько, чтобы пройти сквозь крохотную дверцу, ведущую в сад.

– Я и не знал, что буду столько чувствовать, Алисса. Для меня это невозможно.

Мучительно хмурясь, Морфей прикладывает мою руку к своей гладкой груди, которая выглядывает из-под ночной рубашки, расстегнутой до самого пояса. Сердце у него колотится, голос звучит хрипло – нет ни следа тех шелковых, сладостных интонаций, которыми он убаюкивал меня в колыбельных. Они сменились болью и изумлением. Его голос болезненно отзывается в моих ушах и в сердце.

Я хочу, чтобы он был счастлив, – и я знаю, что он счастлив. В глубине души. Его страдальческий тон означает нечто совсем иное: Морфей сдался, и это самая легкая победа из всех, которые мне удалось одержать за девять месяцев, с тех пор как мы стали королем и королевой. Не говоря уже о тех годах, в течение которых он занимал мои мысли.

Так немного понадобилось, чтобы победить без боя. Я почти улыбаюсь – но не могу расслабить лицо. Все мышцы свело. Прищурившись, я смотрю сквозь ресницы на свет, испускаемый парящими в воздухе свечами, которые никогда не сгорают до конца. И на Морфея, который сидит на краю кровати – кровати, которая некогда принадлежала ему одному. Как только мы поженились и он перебрался в Червонный замок, Морфей распорядился, чтобы ее доставили из его особняка, вместе с коллекцией шляп и бабочек.

Я лежу на боку, и мое обнаженное тело прикрыто одеялом. Колени плотно подтянуты к вздувшемуся животу в тщетной попытке ослабить электрические вспышки, которые расходятся по всем мускулам. Водяной полог плотно запахнут, так что я почти ничего не вижу. Помимо силуэта моего короля и его синих волос, спутанных после сна. Когда Морфей двигается, струи отказываются распахиваться шире, чем на несколько дюймов, как будто позволяя нам побыть наедине – из уважения к грандиозному событию, которое вот-вот произойдет.

Королевская спальня, по ту сторону водяных струй, полна суеты.

Там суетится весь гарем фей. Одни приносят клочки пушистых, синих, похожих на сладкую вату, облаков, чтобы выстелить колыбель, другие гонят бегемошек – насекомых размером с осу, с антеннами на голове и пыльцевыми мешочками на лапках – к светящимся цветам.

Эти цветы прислала Гренадина. Она обнаружила, что больше всего ей нравится возиться в саду. Запах растений помогает Гренадине запомнить, как ухаживать за ними; они стали для нее чем-то вроде обонятельного эквивалента волшебных ленточек, которые она носит на пальцах рук и ног.

Цветы, которые она подарила нам, переливаются всеми цветами радуги и имеют форму колокольчика. Они висят стеблями вверх над колыбелью. Когда крылатые бегемошки опыляют их, цветы звенят и испускают медовый аромат. А еще они вращаются, отбрасывая пятна света на обшитые бархатом стены. Волшебная игрушка, специально для волшебного принца.

Лорина, жена птицы додо, держит кончиками крыльев ручку ведерка, полного какой-то густой хлюпающей жидкости. Она ставит его в нескольких шагах от кровати. Ее человеческое лицо сияет от радостного волнения.

– Я принесла патоку, которую просила Паутинка!

Алые перья Лорины взъерошиваются, а оглушительный голос эхом отдается от стен.

– Еще я разбудила королевского советника, чтобы он вскипятил ее.

Бабочки испуганно вспархивают в террариумах, стоящих на полках. Мой позвоночник отзывается болью. Морфей морщится, а я нетерпеливо скриплю зубами и желаю, чтобы она поскорее ушла. Обычно я терплю ее манеры, потому что у Лорины доброе сердце, но сегодня я и так на грани.

В коридоре что-то гремит, и через две секунды в комнату впрыгивает Белл Кроллик в мятой ночнушке, похожей на туалетную бумагу. Ночной колпак волочится за ним по полу, криво свисая с одного рога. Он сонно моргает розовыми глазками и трет их костяными кулачками.

– Опоздал я? – зевая, спрашивает он. – Червонный принц наконец появился?

– Еще нет, соня, – отвечает Паутинка, впархивая следом, и подталкивает Кроллика к ведерку с патокой, стоящему у ног Морфея. – Помнишь, что я тебе сказала? Его надо согреть.