Стефани Бёрджис - Девочка-дракон с шоколадным сердцем [litres с оптимизированной обложкой]

Вздохнув, я отвернулась и снова уставилась вниз. Но уже не могла вернуть ход своих мыслей, только не под её болтовню всего в десятке сантиметров от моего уха. Её круглое бледное лицо порозовело от волнения.

– Я так рада видеть, что ты жива, даже представить себе не можешь. О, мне чудились такие кошмары! Что ты упала в реку! Или что на тебя напали воры…

Не веря своим ушам, я медленно повернулась к ней.

– Как я могла упасть в реку? – спросила я. – Вокруг неё есть берега, а все мосты оснащены перилами.

– Ну, не знаю. Ты могла её не заметить и просто в нее войти.

Я смотрела на неё в полном недоумении.

– Ну, ты ведь не здешняя, правда? Ты не знаешь, как устроены большие города и что нужно делать. Это была наша обязанность приглядывать за тобой, потому что ты с самого начала не выжила бы без нашей помощи. – Поставив на землю корзинку со свежими овощами и фруктами, Грета тяжело и глубоко вздохнула. – О, я столько раз повторяла это Генриху… Сотни раз! Я в жизни не встречала девочку, менее способную позаботиться о себе, чем ты.

Хватит. Я поднялась на ноги и выпрямилась во весь рост. Дышать стало легче, и я уверенно взглянула на женщину перед собой.

– До свидания, – сказала я таким ледяным тоном, каким это смогла бы сделать Марина, и повернулась, чтобы уйти.

– Нет, подожди! – Она вскочила и схватила меня за руку. – Ты только посмотри на себя! Это платье отвратительно…

– Камни и кости! – После двух недель перетирания зёрен какао освободиться от её руки было легко. – Почему никому не нравится моё платье?

– И ты выглядишь так, будто только что плакала, – добавила Грета.

От унижения я застыла на месте и сквозь зубы процедила:

– Это просто ветер.

– Правда? – Она упёрлась руками в бока. – Тогда почему у тебя такой жалкий вид?

У меня?

При этих словах я попыталась презрительно засмеяться, но получился лающий всхлип, больше похожий на рыдания.

Я плотно сжала губы, но было слишком поздно.

– Я знала! – воскликнула Грета. – Я знала, что ты не выживешь одна в этом городе – такая дикая, беспечная, необразованная девочка. – Она покачала головой. – Да и как ты смогла бы? Ты всего лишь ребёнок, и не знаешь здесь ни души, никого, кроме нас. Ты не знаешь, как себя вести и даже как одеваться. Один только твой взгляд чего стоит – это взгляд животного! Посмотри, что ты с собой сотворила. Твои волосы, твоё платье! – Она махнула рукой на моё великолепное золотисто-бордовое платье. – Никто не носит такие цвета!

Это было похоже на правду. Ни разу в Драхенбурге я не видела человека, одетого как я.

Обычно мне это нравилось. Но сегодня при мысли об этом у меня неприятно похолодело между лопатками. Может, кронпринцесса отнеслась бы ко мне серьёзнее, будь я одета, как все?

Грета неодобрительно щёлкнула языком, оглядывая меня с головы до ног.

– Ты правда думала, что будешь работать в шоколадном доме? Надеялась, что тебя пустят хотя бы в одно из этих прекрасных мест?

Я стиснула зубы и посмотрела на неё. В горле горели слова: меня пустили !

На одно короткое счастливое мгновение у меня было всё, что нужно. У меня была моя страсть. Меня окружал шоколад. У меня были новый дом и клад, а ещё у меня была Марина.

Но, увидев гримасу сожаления на лице Греты, я вспомнила сожжённые шоколадные пирожные и поняла, что она была права – как и вся моя семья в отношении меня. Мне дано было всё, что я только могла захотеть, будучи в своём новом теле, а я растеряла это из-за непростительной слабости.

Передо мной возникло неповторимое выражение лица Марины, когда она увидела, что я сижу за пустым королевским столиком, и при воспоминании об этом последний крошечный узелок пламени внутри меня погас.

Вот что случалось, когда я сама пыталась справиться с важными вещами.

Должно быть, Грета заметила, как безвольно опустились мои плечи.

– О, дорогая. – Вздохнув, она взяла меня за руку и наклонилась за корзинкой. – Я знаю, ты хорошая девочка, у тебя доброе сердце. Так почему бы тебе не сделать мне приятное? Тут не понадобятся ни хорошие манеры, ни здравомыслие; с такой работой справишься даже ты, дорогая. По крайней мере, ты сильная, а это уже кое-что. Мы пойдем домой и выпьем чаю, а потом я покажу тебе, как выполнять работу по дому. У нас уже приготовлена для тебя комната – я чувствовала, что ты в конце концов вернёшься! Потому что – куда ещё тебе идти?

Она улыбнулась и повесила тяжёлую корзинку на мою ставшую покорной руку.