Сергей Тимофеев - Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля... [CИ]

Только и то говорят, иным не то, что в сарае, на белом свете двоим тесно. Еще ни слова молодцами сказано не было, а будто заяц промеж ними пробежал. Будто соперников почуяли. Нигде прежде не виделись, пути друг дружке не заступали, а вот поди ж ты... Рядом всех поставить - залюбуешься, скажи какой девке красной - выбирай любого в милого себе, так ведь не выберет, глаза разбегутся, ан не к одной и той же девке свататься едут... Знахарка же только улыбнулась незаметненько. Знает, наверное, что-то, недаром сколько лет прожила. Ей не только о хворях, ей, может быть, чему случиться должно, ведомо. Она будто не видит, как молодцы один на другого поглядывают. Суетится себе, на стол собираючи.

Собрала, вечерять зовет. Одних - от ворот, они там приспособились, подпирают. Других - от сарая, они там коней своих пристраивают. На лавки сели - через стол. Едят молча, ежели один кто к мисе руку протянул, остальные своего череда ждут. Так бы, наверное, и тучились, ежели б хозяйка квасу хмельного не выставила. Опрокинул каждый по кувшинчику, веселей дело пошло. Слово за слово, разговорились, ровно пелена какая спала. Тут-то и выяснилось, что Добрыня с Ратшей к Ростову направляются. Сами-то они из славного города Рязани, ан так получилось, что им в Ростов надобно. А как выяснилось, что Алешка с Екимом сами ростовские, - да еще по кувшинчику, - понеслась беседа, ровно телега под гору.

Глянуть, уже и задор молодецкий в глазах полыхает, уже и сказки-присказки пошли, и похвальба. Добрыня - он богатырем оказался, змееборцем. Его оружием владеть сам Святогор обучал. К нему чуть не каждый день гонцы из Киева наведываются, к князю в дружину зовут. Только он не хочет под руку княжескую, сам себе господин. А нынче вот дошла до них весть, будто где-то неподалеку Ростова зверь какой-то дивный безобразничает, и никто-то с ним сладить не может. Ну, раз никто, значит, без Добрыни свет Никитича никак не обойтись. Не ведаете, часом, где чудище сыскать?..

И так Ратша надоел Алешки своими речами хвастливыми, - хоть он и не об себе говорил, а о товарище своем, - что он буркнул:

- В речке сыщешь. Аль в ведерке с водой. Как глянешь, так сразу и увидишь.

Ратша замер с открытым ртом. Лицо Добрыни слегка потемнело.

- Это как же понимать? - стараясь сдерживаться, спросил он.

- А так и понимать, что нету никакого чудища. Было - и сплыло. Точнее сказать, под землю ушло.

Смотрят Ратша с Добрыней на Алешку, на Екима. С чего вдруг слова такие?

- Кто ж это тебе такое сказал?

- Никто не сказал. Сам видел.

Уперлись все трое глазами в Алешку - шутит он, али как?

Не шутит Алешка. Ему хмель в голову ударил, он море посуху перейдет, горами опояшется. За живое взяли рассказы о подвигах Добрыниных, за обиду показались. Пусть он там сколько хочешь змеев оборол, ан мы тоже не лыком шиты.

- Еще скажи, сам со зверем совладал, - это Ратша лыбится.

- Чего ж не сказать, коли так оно и в самом деле было? Потому, нечего вам возле Ростова шастать, людей потешать. Возвращайтесь к себе, змеев бить. У нас такого добра не водится. А коли и заведется, так и без вас найдется, кому сладить.

Теперь и Добрыню разобрало. Не понять, что Алешка над ним насмехается, это ж каким пнем быть надобно? Кровью налился, ровно буряк.

- Да где ж тебе Скимена одолеть? - подначивает. - Тебе и со мной-то не совладать, а зверь куда как посильнее моего будет...

- Коли надобно будет, так и совладаем, - мог бы Алешка в шутку все свести, вот только хмель да задор без удержу на рожон прут. - Не здоровей, чай, Неодолища...

- Ага, так ты, значит, и Неодолища осилил... Славно... Тебе, выходит, окромя Святогора супротивника нету. Хотя, конечно, ему тоже не выстоять. Он, вишь, все больше мечом али там булавой привычен, а на язык слаб... Нет, точно, не выстоит...

Изобиделся Алешка, да и говорит:

- Может, и так, только и мне не тягаться со змееборцами. У нас возле города змеи маленькие остались, никаких Горынычей не водится. Должно быть, перебил кто-то. Уж не знаю там, чем, мечом ли, языком ли, а вывел породу ихнюю напрочь...

В общем, на ровном месте молодцы сцепились. Им ни по чем стало, что в чужой избе, в гостях. Им главное - с обидчиком поквитаться.

Полетел на пол опрокинутый стол. Разлетелись в стороны скамьи, посуда. Пошла потеха. Уханье, кряканье, возгласы, грохот, топот, треск дерева, звуки глухих ударов разом заполонили избу. Прежде чем опомнились, - больно уж драться несподручно, непонятно в тесноте, кто кого бьет, - славно друг дружку отходили. Потому - от всего сердца обидчику засветить хочется, али там отвесить, тут как придется, - а что вместо него товарищу достается, это мелочь и не со зла. Вдругорядь кому надо прилетит. Вот и выходит, что Добрыня вроде с Алешкой сцепился, а по вые то Екиму, а то и Ратше ахнет. Ну, и те, в свою очередь, не отстают и в долгу не остаются.