Дмитрий Зимин - Тригинта. Меч Токугавы

Это было эффективно. Это было кроваво и страшно. Четверо: у двоих - разорвано горло, у одного - брюшная аорта, у последнего - перекушены обе ноги и рука, и только затем сломана шея. О тех двоих, что убила я, можно скромно не упоминать.

- А вы жестокий боец, дорогой барон. - я протянула ему фляжку.

- Не более, чем необходимо.

Он напился, последние несколько капель вытряхнул на ладонь и обтер лицо: белая щетина в свете луны отсвечивала красным.

Я обшарила трупы: четыре полные фляжки, две пачки сигарет, старый, раздолбанный кольт с пятью патронами, два калаша - у каждого, судя по весу, наполовину пустой рожок.

Люди… Плохие зубы, иссушенные темные лица, подернутые мутной пленкой глаза.

- Не вампиры. - задумчиво говорю вслух.

- Да, это наемники. - Ростов даже не глядит в сторону трупов, деловито проверяет автоматы. - Халиф не стал посылать своих - после того, что случилось с вертолетом Вито. Он всегда был бережлив, если не сказать, жаден. Любит пожить за чужой счет.

- О, так вы знакомы?

- Знать о вампирах всё - моя работа. Хорош был бы советник…

- Ладно, проехали. Что дальше?

Барон прислушивается, подставив лицо ветру.

- Она скоро вернется. По нашим же следам. Вы хорошо стреляете, Наоми?

- Глупый вопрос.

- Согласен. - он протянул мне оба автомата. - Поднимайтесь на бархан и ждите. Как только увидите тварь - начинайте стрелять. Одиночными. И не промахивайтесь, будьте добры.

- Есть, командир! - я шутливо отдала честь. - А вы?

- А я? Я… буду ждать здесь.

- В качестве приманки?

- Не совсем. Идите, Наоми, на объяснения сейчас нет времени.

- Мне стоит волноваться? - он вскинул голову, глаза - бледные, даже показалось, они слегка светятся.

- Волноваться?

- Не хотелось бы вас потерять.

- Будем надеяться, вы не промахнетесь. Поторопитесь, она уже близко. Наверное, услышала выстрелы и повернула назад…

Я, увязая в песке, потащилась на бархан, в качестве посоха опираясь на один из автоматов.

- Наоми! - я обернулась. - Ни в коем случае не спускайтесь вниз, вам ясно? Оставайтесь в стороне, что бы здесь не происходило.

Страсти какие… Я закатила глаза и пошла дальше.

Устроилась на гребне, животом в теплый, похрустывающий песок, рядом - оба автомата и револьвер с пятью пулями. Может, последнюю приберечь для себя? Хорошая мысль, на самом деле… Смерть от обезвоживания гораздо страшнее. Что бы на это сказал Тристан?

"Самураи не сдаются, злая девочка. Держись зубами за воздух"

И тут я её увидела. Точнее, увидела… нечто. Оно текло над песками, как реактивная капля ртути - сгусток абсолютной тьмы среди серых дюн. Я не сразу вспомнила, что должна стрелять. Но как, каким образом попасть в… это?

В молоко. Я нажимала курок раз за разом, но не знаю, попала ли хоть однажды. По крайней мере, бег твари никак не замедлился. Сто метров до Ростова… Выстрел, другой, третий… Пятьдесят, тридцать… Всё, патроны кончились в обоих автоматах. Револьвер? Я только глянула на него, и стало смешно. Какой смысл? Что это изменит?

Барон! Вскочив, я рванула вниз. Песок грохочет - или это я кричу, надрывая связки? Ростов не оборачивается. Застыл, как изваяние, а тварь всё ближе.

Свет луны обманчив, в нём всё кажется другим: пугающим, огромным, непонятным… Но сейчас луна не преувеличивает, а, скорее, преуменьшает. По крайней мере, я не вижу деталей.

Мощное тело, текучее, облитое жирным лунным светом, ни глаз, ни пасти не различить, только - движение.

Раззеваю рот, пытаясь крикнуть, предупредить Ростова, или… попрощаться? А в легких - пустота. Воздуха не набрать, не вдохнуть. Наверное, это страх. Дикий, животный ужас, от которого подкашиваются ноги, глаза закрываются сами собой, а из глубины души рвется слабый, незнакомый писк. Я падаю, но не останавливаюсь.

Вонзая пальцы в песок, толкаясь пятками, извиваясь, как ящерица с перебитым хребтом, ползу вперед. Вот он какой: настоящий страх. От него стынет не только кровь, но и разум. Но он же и заставляет двигаться, стремиться к единственному живому существу, оставшемуся в мире. Только раз, последний-препоследний, прикоснуться к чьей-то теплой руке, услышать стук живого сердца, а потом встать рядом и…

ГЛАВА 37

НАОМИ

- Наоми, просыпайтесь. Уже утро.

- Что? Иван, это воистину вы? Не шутите? - я протянула руку и почувствовала ответное пожатие.

- Нет, не шучу. Это воистину я. Как вы себя чувствуете?

- Как умерший год назад суслик.

- Выглядите вы гораздо лучше.

- Вы мне льстите, дорогой барон.