Екатерина Бэйн: Найденыш [СИ]

Оливетт вздохнула. Глупости. Король, конечно, суров с подданными, но она — женщина и притом его жена. Ей, с ее умом, красотой и очарованием доступно многое, И с ней ее муж не станет обращаться очень сурово.

По мосту гулко простучали копыта лошади. Женщина пригляделась и увидела всадника, который ехал в их направлении. Король тоже это заметил и натянул вожжи.

Когда всадник подъехал ближе, Оливетт разглядела в седле подростка лет четырнадцати. Он был строен, если не сказать, худощав, светлые, вьющиеся волосы лежали на плечах.

— Ваше величество, — произнес он, осадив коня, — с благополучным возвращением. Мы рады, что вы вновь с нами.

Паренек склонил голову. Оливетт отметила почтительность и нотку холодного отчуждения, словно он лишь повторял заученные слова.

— Здравствуй, Филипп, — кивнул король, — да, я вернулся. И вернулся не один. Это, — он протянул руку к женщине, — моя жена Оливетт.

Филипп повернул голову и Оливетт поймала взгляд серых, чистых глаз. Но не это поразило ее, а их выражение, точнее, отсутствие всякого выражения. На нее вдруг повеяло холодом, леденящим душу и пробирающим до костей. Еще никто и никогда не смотрел на нее так. Ею всегда восхищались, любовались и ахали. А тут женщина сразу поняла, что этому пареньку она совершенно не нравится.

— Ты знаешь, что нужно сказать, Филипп, — проговорил король.

— Да. Приветствую вас, матушка, — парень вновь склонил голову.

Оливетт едва не вскрикнула «Что-о?! Какая матушка?», но вовремя опомнилась. Она уже сообразила, кто перед ней. И решила ответить достойно:

— Рада видеть вас, сын мой, — и улыбнулась.

Послышалось едва слышное фырканье, Ромейн показалось это забавным. К счастью, его услышала одна королева.

Король взглянул на жену одобрительно. Женщина почувствовала облегчение. Значит, она выбрала правильную тактику. Филипп вновь окатил ее ледяным взглядом, но это уже не тревожило женщину. Молоденьких высокомерных юнцов она умела усмирять как никто. Оливетт уже взялась за вожжи, но тут громкий вскрик «ай!» заставил ее застыть.

Все обернулись в ее сторону. Женщина опустила глаза и увидела Ромейн, которая пальцами правой руки сжимала запястье. На лице была гримаса боли.

— Что такое, детка? — спросила Оливетт.

— Больно, — сообщила ей та.

— Потерпи немного, Скоро я тебе помогу.

Филипп окинул девочку пренебрежительным взглядом и хмыкнул. Оливетт вскинула голову и проехала мимо него, как мимо пустого места. Ромейн, убедившись предварительно, что на нее никто не смотрит, показала принцу язык и спряталась за королеву.

Филипп никак не отреагировал на это. Он проводил новоявленную мачеху тяжелым взглядом. Ему очень хотелось, чтобы она ощутила это спиной (так оно и было) и испытала неудобство и неловкость. Он возненавидел ее с первого взгляда.

Филипп никогда, не испытывал к отцу теплых чувств. Когда была жива мать, он проводил много времени с ней и наличие сурового отца не имело значения. Но мать принца умерла. Она была слишком нежной и чувствительной для того, чтобы протянуть в этой атмосфере слишком долго. Она до смерти боялась своего мужа. Одна его нахмуренная бровь вызывала в ней трепет. А когда он ударял по столу кулаком, бедная королева тряслась и зажмуривала глаза. Его угрюмый и мрачный вид пугал женщину, доводя до судорог. К тому же, королева не отличалась хорошим здоровьем, а рождение сына совсем подорвало его. Маленькая, худая, бледная, она походила на привидение, а прозрачная кожа только усиливала это впечатление, С таким здоровьем она была просто обречена.

С ее смертью Филипп замкнулся в себе. Впрочем, король и раньше не замечал его, так что состояние сына не произвело впечатления. Принц не без основания считал его виновным в смерти матери. И вот теперь он ввел в дом новую жену. Это оказалось последней каплей.

Смотря им обоим вслед, Филипп почувствовал такой прилив ненависти, что заскрежетал зубами. Его руки сжались в кулаки. Сейчас он с огромным удовольствием убил бы обоих. Или порадовался, посмотрев, как они падают в пропасть.

Оливетт быстро освоилась в новом доме. Она скоро узнала все его порядки и оказалось совсем нетрудно им следовать. Очутившись в комнате, женщина в первую очередь подозвала к себе свою преданную служаку Сэлли и поручила ей Ромейн.

— Ее нужно отмыть как следует, Сэлли, — сказала она, — и накормить.

— Да, госпожа, — кивнула служанка, — но что мне с нею делать дальше?

— Возьми ее себе в помощь. Обучи тому, что знаешь сама. Не мне тебе говорить, верно?