Евгений Бледнов - МатриарХЕЦ

Ну и конечно одними из самых ярких представителей были достославные СС — сволочи из Смилович. Нужно сказать, что они выгодно отличались от большинства населения «гэпэ». Основным отличием был мозг и юмор. Первым из СС был Сириус, в миру Саша Иванютин. Столь экстравагантное прозвище он получил еще на первом курсе, так как во время первого своего основательного знакомства с братьями-студентами, и соответственно, распития, приставал ко всем с заумными разговорами (читал он на тот момент всякую заумную хрень, которую и читать-то можно было только укуренным), а впоследствии безобразно напился и мычал. Кто-то сказал, вспомнив бородатый анекдот: «Все, Сириусу больше не наливать!». После этого настоящее имя парня помнили очень немногие. Когда в общежитии, где Саша жил, разносили приглашения на участие в выборах, в бумажке было написано «Уважаемый Александр Сириус!». Сириус был уникальным человеком с абсолютно аномальным мышлением и неумеренной тягой к приключениям. Чего стоит только состоявшийся как-то с Длинным диалог.

Сириус: Все люди — педерасты!

Длинный: Усище! Ну а как же я? Я никого не это, ну и меня, слава Богу, тоже!

Сириус: Значит, ты педераст-целка?

Или другой разговор с тем же Витей.

Длинный: Блин, все лето пробухали.

Сириус: А мы в Смиловичах покупаем литр бензина и факаем все лето.

А случай, когда Иванютин просто вышел в окно и сломал ногу? Перечислять можно бесконечно! Ситуация координально переменилась, когда Саша повстречал Марину. Любовь так сильно повлияла на парня, что он оформился на заочное, пошел работать в аэропорт и забросил все пьянки-гулянки. В «гэпэ» его прозвали Замаринованным и стали пугать таким финалом всех, кто повстречал свою половину.

В Матриархеце Сириуса соответственно звали Венерой, причем по аналогичному поводу. Был он менее пьющим и ударенным головой, но для парня в мире, где бабы — главные, был достаточно шабутным и веселым. Забегая вперед, аналогичная ситуация произошла с двумя другими представителями СС.

Первый из них — Шубников Паша. Прозвищ у него было два. Первое банальное: Шуба. Второе — Дохтур. Принадлежность к медицине Паша приобрел во время своей работы в Скорой помощи санитаром бригады «быстрого реагирования». Помимо кучи всевозможных баек, Шуба постоянно пытался всех лечить, таская с собой кучу медикаментов. Поскольку вся компания пила безбожно и постоянно влазила во всяческого рода авантюры, то услуги пусть плохого, но медика редко оставались невостребованными.

У Шубникова было еще две отличительные черты — худоба, граничащая с рахитом и патологическое вранье. Сказки, сочиняемые им, были абсолютно дебильными и не понятно для чего сочиненными. Не хочется пересказывать все эти байки, но в них Паша не выглядел ни сильным, ни умным, ни богатым, ни продвинутым. То есть он просто врал, чтобы врать. Причем Шубе все говорили прямо и в лицо: гонишь! Он делал честные глаза и продолжал гнуть свою линию. Ловили его на неоспоримых доказательствах не раз и не два и каждый раз задавали вопрос: зачем? Ответа не слышал никто и никогда. Видимо, и сам сказитель это не знал. Просто работал под приклеившимся псевдонимом Гофман — великий сказочник.

В Матриархеце фамилия Шубников трансформировалась в Полушубников, а прозвище соответственно в Полушубок. Имя осталось прежним. Приставка полу оказалась как нельзя кстати, так как Паша был полу во всем. Ну как человека с весом пятьдесят кило можно воспринимать иначе как полчеловека. Ел он половину предложенного, спал в полглаза. Говорил всегда полуправду, причем не факт, что правды была хотя бы половина. К тому же он редко доводил дела до конца, бросая соответственно на полпути. Работал Полушубок к тому же на полставки и, вы не поверите, полоукладчиком. Излишне говорить, что все называли его ремесло полуукладчик.

Третий ССовец, Сергей Воронков, он же Ворон, умилял с первого взгляда. Что-то в нем было настолько трогательно-умиляющее и нелепо-наивное, что человек мгновенно вызывал симпатию. Жизнь его изобиловала множеством трагично-комичных историй, которые Сергей часто рассказывал, причем абсолютно серьезно и со слезой в глазах. Но сама манера рассказа и ТО, что он рассказывал, вызывало у окружающих истерику. Чего стоит история, точнее отрывок из нее:

— Мы не успели на поезд и решили пить с уборщицами, но людей оказалось меньше, чем водки.

Или:

— За мной погнались скинхеды, а один бежал впереди всех. Ну и я во избежание всяческих эксцессов ударил его в лицо.