Лиан Мерси - Последний Полет (ЛП)

Когда Гараэл приблизился, он поднял голову. Злоба вспыхнула в оскверёенных глаза Древнего Бога, словно разжигаемые ветром искры. Фиолетовое пламя зашипело за его длинными чёрными зубами.

Крюкохвост шёл напрямик, даже не пытаясь уклониться, как и одержимые гневом грифоны до него. И так же, как и раньше, архидемон метнул стремительный поток огня, чтобы поглотить своего крылатого противника.

В последнюю секунду, когда уже казалось, что избежать этого физически невозможно, Крюкохвост камнем ринулся вниз. В одно мгновение он шёл прямо навстречу смертельному потоку пламени Архидемона, а в следующее - уже пропал.

А затем появился вновь, восстав из соленого тумана, справа от Архидемона, где повреждённый глаз практически оставил его слепым. Он не взлетал - не было места. Крюкохвост взвился, цепляя покрытый ракушками изгиб носа галеона, впиваясь когтями в дерево и известняк, чтобы удержаться. Так он двигался быстрее; и полосатый грифон оказался на Архидемоне до того, как тот успел его увидеть.

Но ненадолго. Когда Архидемон наконец поймал взглядом отважного грифона, он рванул вперёд - и Крюкохвост не попытался увернуться. Чёрные клыки дракона вонзились в белый мех грифона. Молниеносно Архидемон дёрнул шеей вверх, а затем отпустил. Крюкохвост беззвучно исчез в усеянном обломками море.

Но жертва грифона послужила высшей цели. Гараэл оставался в седле, ожидая атаки Архидемона, и когда его голова опустилась достаточно низко, он вскочил. Цепляясь за бесчисленные шипы, эльф карабкался по драконьему лбу. Архидемон тряхнул головой, чтобы сбросить его, но Гараэл держался крепко. Шип за шипом, он пересёк последний гребень его рогов, чтобы добраться до глубокой раны в задней части его шеи, оставленной осквернёнными грифонами.

Закрепившись между грубых чешуек Древнего Бога, Гараэл поднял свой изогнутый нож над оголённой костью позвоночника, а затем вонзил его прямо в основание черепа Архидемона.

Тишина пронзила словно электрический разряд. Иссенья видела, как двигаются губы её брата, еле-еле, но если он и говорил что-то, она ничего не могла разобрать. Она увидела пятно крови на его щеке и прилипшую к нему прядь золотистых волос. Наверху Моровая буря начала рассеиваться, а может быть просто исчезла, и чистый незапятнанный солнечный свет, словно золотой отблеск в одном из Великих Соборов, осветил плавающие обломки кораблей.

А затем в них ударила ошеломляющая волна, порождённая смертью Архидемона. Деревянные обломки подбросило вверх, тяжёлые паруса порвались, словно прогнившие тряпки. Осколки льда посыпались с канатов и прочего снаряжения. Ударная волна выбила Иссенью из седла и воздух из её легких, и если бы она не была пристегнута к седлу, то, несомненно, оказалась бы в море.

Момент, казалось, длился вечно, мир вспенился, словно яростные белые гребни волн Залива Риалто… А потом всё прекратилось. Ревас пробивала себе путь в чистые небеса прямо над водяной могилой Архидемона, и солнце вернулось вновь. Иссенья увидела маленький отблеск доспехов её брата, отброшенного далеко от безжизненной туши убитого Древнего Бога. Он пришёл, чтобы отдохнуть на берегу мира, который только что сделал лучше.

Всё кончено. Они победили.

5:24 Священного века

Его хоронили как героя.

Никогда ни один эльф в Тедасе не удостаивался таких погребальных церемоний, как Гараэл, Герой Четвёртого Мора. Короли и императоры пересекали пустые, неприветливые земли Тедаса, чтобы почтить его память, или посылали вместо себя принцев и магистров. В качестве даров привозили ладан и редкую древесину для погребального костра. В день похорон в Старкхевене было ясно и холодно. И казалось, что все достойные мира сего почтили своим вниманием это событие.

Его тело омыли, одели в белый саван и положили на погребальный костёр. Маги, храмовники и Серые Стражи - все собратья Гараэла по оружию выстроились в процессии, отдавая дань уважения погибшему. Тут были и гномы из Ублюдков Камня, и маги из Разорванного Круга, и эльфы из Непокорных - наравне с теми народами, что отринули их. И, конечно же, Рубиновые Драконы во главе с Амадис в серебряных доспехах и чёрном плаще с капюшоном, накинутым на голову в знак траура.

Свернувшись у ног хозяина, на погребальном костре лежал и Крюкохвост. Грифона привели в порядок, прикрыв страшные раны его чёрно-белыми крыльями, и казалось, что он просто спит. Висящий кончик его левого уха был приподнят, словно в ожидании зова хозяина. Зова, который больше никогда не прозвучит.