Яцек Пекара - Я, инквизитор. Башни до неба.

– А может, это всё же какие-нибудь сектанты? – Задумался Кнотте.

Он приволокся на место преступления только через несколько часов после меня, поскольку отсыпался после весёлой ночи. На рассвете я слышал, как он ввалился в корчму, что, впрочем, неудивительно, ибо его должны были слышать, наверное, все жители квартала. Теперь он стоял, тупо уставившись на останки девушки.

– Может, убивая, он приносит жертвы тёмным богам? Может, забирает... – Он с усилием прищёлкнул пальцами. – Точно, Морди, ты должен был выяснить, не забирает ли он какие-нибудь части тела. Так что там насчёт этого?

– Нет, мастер. Насколько я смог понять, ничего не пропало.

Он поморщился, поскольку мой ответ, видимо, не подходил к теории, только что возникшей в его голове.

– Ничего? Глаза? Сердце? Печень? Может, он отрезал и забрал конечности?

К сожалению, я проверил всё очень тщательно, что, поверьте, не было приятным занятием, учитывая состояние, в котором находились трупы.

– Нет, мастер, – повторил я. – Он лишь зверски убивает. Ничего больше.

– А кровь? – Оживился Кнотте. – Может, ему нужна их кровь?

– Не думаю, – вздохнул я. – Учитывая то, сколько её пролито.

– Ну да, ну да. – Он потёр губы указательным пальцем, явно недовольный. – А следы вокруг?

Я знал, что он имел в виду. Если бы девушки предназначались в жертву демону, мы должны были бы найти языческие или еретические символы, нарисованные на полу или стенах, может, какие-нибудь свечи, или статуэтки, или рисунки. Ну, что-нибудь. Между тем комнаты, в которых погибли девушки, выглядели обычнейшими на свете. А может, точнее будет сказать: выглядели бы обычнейшими на свете, если бы не обилие крови и изуродованные трупы. Кроме того, Кнотте был опытным инквизитором. Он мог быть пьяницей, обжорой и бабником, но он умел, как и все инквизиторы, чувствовать присутствие тёмных сил. Если бы в местах убийств применяли чёрную магию, это точно не ускользнуло бы от его внимания. Осмелюсь полагать, что не ускользнуло бы даже от моего, хотя, конечно, могущественные колдуны умели скрываться от бдительного взора даже самые зорких служителей Святого Официума. Здесь, однако, мы имели дело не с колдуном или ведьмой, а с обычным преступником, которому доставляло удовольствие наблюдать, как жизнь вытекает из его жертв в фонтанах крови, судорогах, криках и ужасе.

– Плохо, – подытожил Кнотте и потёр ладонью заросшее и не выспавшееся лицо. – Очень плохо. Эта сука будет в ярости.

Я догадался, что он говорит таким образом о нашей работодательнице, маркграфине фон Зауэр.

– Она же, наверное, не думала, что я найду... – я едва заметно запнулся, так как сначала хотел сказать «мы найдём» – ...этого убийцу на следующий день. Дело требует времени.

Мастер не прокомментировал мои слова, вместо этого он сделал шаг вперёд и наклонился над размозжённой головой девушки.

– Кто она?

Конечно, я уже успел выяснить имя и род занятий убитой. Но я знал, что Кнотте не понравится мой ответ.

– Екатерина Кассель, мастер. Одна из портних при дворе госпожи маркграфини.

– Иисус суровейший! – Вздохнул Кнотте. – То-то эта корова обрадуется.

– Молодая и, кажется, очень красивая, – добавил я. – Совсем как Лиза Хольц.

– Что ж он, не мог трахнуть девку как нормальный человек, – прорычал Кнотте. – Хотя бы и силой взять то, что хотел, и что мужской природе необходимо... А вместо этого столько проблем мне создал... Скотина!

В голосе мастера Альберта прозвучала такая обида, что мне с трудом удалось сдержать улыбку. Что ж, он, определённо, обладал кноттецентричным взглядом на мир, и всё рассматривал в категориях собственной выгоды или путающихся под ногами неудобств. Убийца и убитая были именно такими неудобствами. Если бы не они, он мог бы спокойно положить в карман сумму, которую выторговал у маркграфини, и вернуться в Кобленц. Он ещё какое-то время раздражённо пыхтел, пока, наконец, не обратил на меня взгляд налитых кровью глаз.

– А ты тут что до сих пор делаешь, Морди?

– Жду приказаний, мастер Альберт, – поспешно ответил я.

– Приказаний, – повторил он таким тоном, будто это было весьма неприличное слово, которое следует произносить с соответствующим отвращением. – А когда ты идёшь в сортир, я тоже должен тебе приказывать, как снимать портки?

Я молча помотал головой.

– Расспроси соседей, не видели ли чего или не слышали. Расспроси о ней. С кем жила, есть ли у неё семья, муж, жених, или кто-то её, гвозди и тернии, трахал, и если да, то кто?! Одна нога здесь, другая там, Морди! – Он вперил в меня недобрый взгляд. – Очень ты меня сегодня разочаровал, парень.