Джена Шоуолтер - Темная страсть

Гидеон пожал плечами:

— Неправду ты слышала. Мы полностью контролировали наших демонов и не поддавались жажде крови. А когда, наконец, утратили контроль, почти не испытывали чувства вины за содеянное.

Вина. Ужасный груз. Исходя из того, что Оливия знает о Владыках, они несут на своих плечах больше, чем кто-либо вообще способен осилить. Она решила, что они заслуживают покоя, раз и навсегда.

— Аэрон не был воином, — продолжил Гидеон. — И поступки, что он не совершал, пусть даже неосознанно, не мучили его. Хотя я всегда был уверен, что он слишком ненавидит то, что делает, и любит себя за это. Даже теперь Аэрон не утруждает себя работой, перекладывая все заботы по защите царя богов на остальных.

Оливия быстро перевела сказанное Гидеоном. Выходит, что Аэрон временами чересчур увлекается работой и ненавидит себя за это. При этом его любовь к друзьям-воинам так велика, что он выполняет и их работу тоже, разделяя с ними тяжесть их ноши. Должно быть, это доставляет ему мучения.

«Чувство вины», — снова подумала Оливия. Даже в прошлом он принимал на себя основной груз. Ему нравилось карать тех, кто причинял боль другим. При этом он, скорее всего, считал себя таким же злобным, как и его жертвы.

Оливия решила, что нужно убедить его в обратном. Прежде, чем он умрет. Прежде, чем она сама умрет. Он не зло. Он защитник. Неудивительно, что его так тревожит мысль о ее смерти. С его точки зрения, это означает, что он не сумел ее защитить. Милый, любимый мужчина.

— Пожалуйста, продолжай, — попросила Оливия.

Гидеон кивнул:

— Все эти смерти никоим образом на него не влияли, заставляя за каждым углом видеть злой рок. А потом, когда нашему заклятому врагу Бадену не отрубили голову, Аэрон осознал, что бессмертные могут жить вечно. Это не свело его с ума.

Итак, убийства, совершенные Аэроном по долгу службы, дали ему ясное представление о смертности, особенно после того, как горячо любимый друг был обезглавлен. Так Оливия подтвердила свою догадку: Аэрон понимает, что любой из его близких может умереть, а сам он абсолютно бессилен что-либо сделать и не способен защитить их.

Для мужчины, ценящего силу и могущество, такая беспомощность, наверное, стала настоящим наказанием. Видимо, поэтому он и отдалился ото всех, кроме Легион. Чем меньше тех, кто дорог его сердцу, тем меньше тревоги о спасении их жизней.

Как же Легион удалось обойти его защиту?

Более того, как ей удалось избежать потребности Ярости карать всех подряд? Вряд ли маленькая демонесса ведет безгрешную жизнь. Вспомнить хотя бы, что она сделала с невинной Оливией.

— Что касается Легион, — снова заговорил Гидеон, будто прочтя ее мысли. — Думаю, Аэрон никогда втайне не мечтал о собственной семье, и демонесса не дала ему этого ощущения.

Значит, Аэрон тайком мечтает создать семью, как и сама Оливия, а Легион каким-то образом обеспечила воину иллюзию такой семьи. «Я тоже могла бы стать его семьей», — подумала Оливия. Не то чтобы ей хотелось становиться мачехой Легион, но ради того, чтобы остаться с Аэроном, она готова смириться даже с таким отвратительным статусом.

— Не вижу рвения в твоих глазах, ангел, и очень этому рад. Тебе следует знать, что, даже живя на небесах, Аэрон предпочитал неистовых женщин. Сердцем я чувствую, что ты настолько неистова, насколько вообще возможно, — и не важно, что ты не убедила себя в обратном. Хоть Аэрон и думает, что это то, чего он хочет, уверяю тебя, это не то, что ему действительно нужно.

«О нет», — огорчилась Оливия. Аэрону нравятся покорные женщины, а Гидеон считает, что ему подошел бы кто-то более дикий. Также одержимый демоном Лжи полагает, что сама Оливия никогда не будет жестокой, что бы ни говорила и ни делала.

— Почему ты меня отговариваешь, когда всего несколько минут назад предлагал соблазнить?

— Девочка моя, Аэрон не заслуживает, чтобы время от времени его немножко помучили.

О! Всего лишь небольшое развлечение. Вот кем считает ее Гидеон.

Он ошибается. Может, раньше Оливия и была доброй — или пыталась таковой казаться, — но чем дольше остается в крепости, тем больше узнает о собственном характере.

Доброта сопровождает Оливию всю жизнь. Лисандр относился к ней с добротой, другие ангелы тоже. И она отвечала им взаимностью.

В объятиях Аэрона Оливия открыла для себя мир чувств. Она желала большего, сильнее, неупорядоченнее, отбросив условности, позабыв про контроль. Мечтала о дикости . Несколько раз Аэрон пытался притормозить развитие событий и смягчить свои ласки, подтверждая догадку Гидеона о его любви к нежности. Ну, или Аэрон думал, что предпочитает именно мягкость.