Джена Шоуолтер - Темная страсть

— Ага, я ничего об этом не знаю. Ложь просто чудесна, — отозвался Гидеон, и Оливия поняла, что он соглашается с ней. В его голосе звучала зависть. — Я хотел бы… ничего. Я ничего не хочу.

Бедный парень. Должно быть, ему много чего хочется.

— Ты все еще настаиваешь на том, чтобы я ушла?

— Да.

— Прекрасно. — Уже прогресс. — Может, все же почитать тебе?

— Да, — повторил он. — Незачем мне с тобой болтать.

Ах. Значит, никаких любовных романов.

— О чем?

— О тебе. Не имею ни малейшего желания узнать, зачем ты здесь.

— Можешь мне помочь? — с надеждой спросила Оливия, удивляясь тому, как быстро она перешла от страха к просьбе о помощи. Возможно, это подтверждение того, как отчаянно она стремится преуспеть.

— Конечно. Почему нет?

Предпочтя не заметить ложь — возможно, он просто думает, что не в состоянии помочь, и сам удивится, осознав обратное, — Оливия рассказала Гидеону о своем решении пасть, о том, что надеется обрести, и как развиваются их с Аэроном отношения. Как приятно заполучить такого беспристрастного собеседника. Того, кто не станет ее осуждать.

— Так ты его ненавидишь, да? — спросил воин, и Оливия поняла, что он подразумевает «любишь».

Любовь. Питает ли она это чувство по отношению к Аэрону?

— Нет. Да. Возможно. — Она и сама не знает. — Я все время о нем думаю. Хочу быть с ним, полностью отдаться ему. Физически, я имею в виду, — покраснев, добавила она на случай, если он не понял, что она имела в виду. «Не забывай об уверенности в себе». — Но он сказал, что не хочет заниматься со мной любовью.

— Умный засранец, наш Аэрон. — На губах Гидеона медленно расцвела улыбка, показавшаяся очень озорной и распутной. — Слушай, дам тебе небольшой бесполезный совет. Даже не думай о том, чтобы пробраться нынче ночью к нему в спальню — и шум поднимать не стоит, чтобы Аэрон не прибил тебя, приняв за врага. Ах да, и вот еще: не раздевайся.

— Отличная идея, спасибо, — с улыбкой ответила Оливия, забрасывая ноги на кровать. На ней по-прежнему были черные кожаные сапоги, которые засияли на свету. — Как я заметила, собственная нагота мужчинам нравится. Но Аэрону не пришлась по вкусу мысль о том, что кто-то увидит мою… грудь, — добавила она, понимая, что, даже став новой, улучшенной версией себя, не утратила привычки смущаться.

— Как ты ошибаешься. Да, Олив, знаешь что? Ты сидишь в такой позе, что мне не видно твоих трусиков, — сообщил Гидеон, явно забавляясь.

«Уверенная в себе, ты уверенная в себе женщина».

— Они тебе нравятся?

Он удивленно заморгал, так как ожидал, что она тут же поменяет позу.

— Я их ненавижу.

— Правда? — Оливия решила, что стесняться нечего, наоборот, ощутила прилив сил. — Хочешь, подарю их тебе на память? Я решила последовать твоему совету и заползти голой к Аэрону в постель, так что трусики мне больше не понадобятся.

Гидеон расхохотался:

— Не-а. Не хочу. Самая мысль о подобном сувенире мне ненавистна. И не только потому, что Аэрон придет в восторг, узнав, что у меня трусики его подружки.

Подружка Аэрона. С точки зрения Гидеона, это ложь, но Оливия все равно едва не растеклась лужицей по полу.

— Тогда они твои. Отдам, когда отправлюсь осуществлять план.

Последовал новый взрыв смеха.

— Ты мне совсем не нравишься, парень. Вот ни капельки.

Оливия просияла:

— Взаимно. Ну а теперь, когда я поведала все о себе, расскажи-ка мне о нем. Об Аэроне. В смысле, я знаю, кто он такой, но ничего не знаю о его прошлом. Я хочу понять его. Найти с ним общий язык. Помочь ему перестать беспокоиться из-за моей возможной смерти. — И смириться с его собственной.

— Ни за что. — То есть «конечно».

Гидеон подвинулся на кровати, потянув зацепившуюся за изголовье прядь своих синих волос, и поморщился. Попытался поправить волосы перевязанными руками, но не смог, и раздраженно зарычал. Оливия поспешила помочь ему.

Спустив ноги на пол, она нагнулась и осторожно высвободила его волосы.

— Так лучше?

— Нет, — ворчливо пробормотал он.

— Хорошо. Кстати, мне нравится синий цвет. Может, и свои волосы перекрашу в такой же.

Оливия затолкала эту мысль в дальний уголок сознания, собираясь обдумать ее позже. Вместе с идеей о проколотом пупке. Прямо сейчас ей хотелось узнать все об Аэроне. Кем он был, что повлияло на формирование его характера.

— Если забыть об Аэроне… с чего ты не хочешь, чтобы я начал?

— Мне известно, что вас вышвырнули с небес на землю Древней Греции. Я слышала рассказы о ваших злодеяниях, о том, как вы убивали невинных людей, пытали, нападали, грабили, уничтожали все на своем пути, и так далее, и тому подобное.