Яна Левская - Раминар.

- Насмотрелся?

Бедняга замер, где стоял.

- Что видел? - Вдова оттолкнулась от опоры навеса и обошла Трита кругом, остановившись у него перед носом.

- Ничего не видел.

- Почему дрожишь? Меня боишься? - в черных глазах промелькнула насмешливая искра.

Трит бравым охотником не был и в том, чтобы признаться в собственном страхе ничего для себя оскорбительного не находил.

- Боюсь.

- Правильно делаешь. Тебе надо меня бояться, потому что я терпеть не могу, когда шастают по ночам вокруг моего дома.

- Т-теперь убъешь? - голос парня предательски дрогнул.

- Это было предложение? - женщина изогнула бровь.

- Н-нет.

Вдова тихо рассмеялась, а Трит совсем опешил, не зная, чего ждать дальше.

Женщина скрестила руки на груди и внимательно осмотрела опустившего голову паренька.

- Это ты сегодня прятался в кустарнике за беседкой? - неожиданно спросила она.

Трит окончательно смутился и чуть слышно буркнул:

- Я.

- Тогда я начинаю серьезно за тебя беспокоиться.

- То есть?

- Похоже, друг мой, ты извращенец.

- Чего?! - Трит даже на секунду забыл, в каком отчаянном положении находится, от такой наглости.

- Кто же еще преследует одиноких женщин по ночам, а потом лезет к ним домой?

- Я никого не пер-следовал! Мы с Марикой просто..., - он замолчал на полуслове, поняв, что сболтнул лишнее.

- Да-да, продолжай. Вы с Марикой... и просто. Здесь ты тоже с ней?

- Ее тута нет.

- Тем лучше для нее. А теперь серьезно: какого жора ты забыл под моими окнами? - голос Вдовы обдал Трита холодом, но парень промолчал. Что он мог ответить? - что посчитал чужачку ведьмой и только что в этом убедился? Теперь пойдет всем рассказывать.

- Я жду, - женщина переступила с ноги на ногу. - Терпение мое не вечно.

- Я с друзьями поспорил.

- Что встретишь рассвет в доме с привидениями?

- В доме у Проклятой Кручи.

В воздухе повисло напряженное молчание, Вдова мерила гостя изучающим взглядом...

- Что ж, ты выиграл, - она повернулась на пятках и, обойдя Трита, направилась к дому. Хлопнула дверь.

Трит остался стоять, не веря, что все закончилось вот так. Он оглянулся назад - двор был пуст, и в окнах больше не горел свет. Будто и не было ничего. Все еще не веря своему счастью, парень поспешил прочь. Небо из серого становилось розовым, воздух был свеж и сладок.

Вдова провожала взглядом крепко сбитого паренька, рысцой бегущего через поросший бурьяном пустырь. Смутное неприятное ощущение поселилось у нее внутри - так волк предчувствует готовящуюся облаву: еще не видя самих охотников, чует неуловимые изменения в окружающем пространстве, слышит, как плетутся сети и ставятся капканы, как рвутся с привязей голодные псы. Тряхнув волосами, она отошла от окна и подтащила стул к камину. Усевшись перед медным тазом, Вдова полными горстями загребла мягкие тушки и швырнула в огонь. За первой порцией последовала вторая. Парень точно что-то видел, небось, вот эту гадость. Женщина мрачно погрузила руки в содержимое таза. Если проболтается, то, скорее всего, в ближайшем будущем ей придется покинуть Малый Нар. Вот гадство!

- Багран! Багра-а-ан! - крик взрезал тишину утреннего леса, и с ближайших деревьев в небо вспорхнули птицы. Из кустов донеслось смачное ругательство, и под хруст валежника на свет божий выбрался усатый всклокоченный здоровяк в охотничьем снаряжении. На ходу испепеляя взглядом позвавшего его, Багран семисандовыми шагами свирепо продирался сквозь переплетения прошлогоднего плюща.

- Что тебе в башку взбрело?! Олень умчался, как в ляжку ужаленный, от твоих воплей!

- Тут дело поважнее, - глухо прозвучало в ответ.

- Болот. Не пугай зазря, что стряслось?

- Ты иди сюда. Лады трепаться. Сам смекнешь.

Откуда-то из чащобы вынырнул еще один охотник. Даже если этот и собирался что-то спросить, то быстро передумал, едва увидел осунувшиеся лица первых двоих, что стояли рядом, глядя на нечто, лежавшее в траве.

- Бедная тетка Ита, - только и смог выдавить Лут, подойдя к товарищам и увидев у их ног посиневшее мужское тело в рваной, окровавленной одежде. - Трит у ней был самым любимым - младшим...

В ответ только тяжело вздохнули. Глаза мертвеца смотрели в небо, обрамленное частоколом елей. Вся грудь парнишки изорвана была в клочья, а на лице не осталось ни тени агонии - черты застыли безразличной маской. Объяснение этому могло быть только одно.

- Думаю, он уж помер, когда ему... грудь повыгрызли.

- Ну. Спокойный - чуть не лыбится.

- Сдаётся мне, зверье тут не при чем.