Наоми Новик - Чаща

Стемнело; детей уложили спать. Мы сидели в саду за стаканчиками прохладного сливового бренди, и я чувствовала себя так, словно притворяюсь взрослой. Вот так же и мои родители рассаживали гостей на стульях и шаткой скамье в тени деревьев и вели степенные разговоры про родню и про виды на урожай, а мы, дети, весело носились вокруг, собирали ягоды или каштаны или просто играли в кошки-мышки.

Я вспомнила, как мой старший брат женился на Малгоше: еще вчера они как ни в чем не бывало резвились с нами, а теперь вот разом посерьезнели и присоединились к родительским посиделкам. Прямо колдовство какое-то, одно слово; я втайне надеялась, что меня оно никогда не затронет. Мне было ужасно непривычно сидеть там, за столом, со взрослыми, а уж тем более рассуждать о тронах и убийствах, совершенно серьезно, как будто это все настоящее, а не просто строчки из песен.

А уж когда они все заспорили, я почувствовала себя и вовсе не на месте.

— Нужно немедленно короновать принца Сташека и установить регентство, — рассуждал Солья. — Эрцгерцог Гидны и эрцгерцог Варши, по крайней мере…

— Эти дети никуда не поедут, кроме как к своим дедушке и бабушке, — отрезала Кася. — Даже если мне придется посадить их на спину и отнести их туда пешком.

— Но, милая моя девочка, ты просто не понимаешь… — начал было Солья.

— Я не твоя милая девочка, — огрызнулась Кася, да так резко, что он умолк. — Если Сташек теперь король — что ж, прекрасно: его величество попросил меня отвезти его и Маришу к родне его матери. Вот туда они и поедут.

— В любом случае, до столицы отсюда слишком близко. — Саркан раздраженно прищелкнул пальцами, давая понять, что разговор окончен. — Да, я понимаю, что эрцгерцога Варши не порадует, если короля приберет к рукам Гидна, — желчно заявил он, едва Солья вдохнул поглубже, собираясь запротестовать, — но мне дела нет до его амбиций. В Кралии и раньше было небезопасно, а теперь лучше не стало.

— Но ведь опасно везде, — недоуменно перебила я их. — Надолго нигде не укроешься. — На мой взгляд, они спорили о том, построить ли дом на том берегу реки или на этом, не замечая на ближайшем дереве отметки паводка — выше того места, где предполагалось быть двери.

— Гидна на океане, — не задержался с ответом Саркан. — В стратегическом отношении северные замки очень удачно расположены, там можно долго держать оборону…

— Но Чаща все равно придет! — воскликнула я. Я это знала. Я смотрела в лицо Лесной королеве — и всей кожей ощущала ее неумолимую ярость. Все эти годы Саркан сдерживал Чащу, точно буйную реку за каменной плотиной; он оттягивал и направлял ее силу в тысячи ручьев и колодцев, разбросанных по долине. Но плотина до бесконечности не выстоит. Сегодня, на следующей неделе, в следующем году — но Чаща прорвется сквозь преграду. Она вернет себе все эти колодцы и ручьи и с ревом устремится вверх по горному склону. И, напитавшись этой новообретенной силой, пройдет через горные перевалы.

И противостоять Чаще некому. Армия Польнии повержена, армия Росии обескровлена — а Чаща вполне может себе позволить проиграть одну-две битвы, а то и дюжину. Она укрепится здесь и там, она разбросает семена, и даже если Чащу оттеснят через один из горных перевалов, в конце концов это будет уже не важно. Чаща не оставит нас в покое. Королева не оставит нас в покое. Мы можем сдерживать Чащу достаточно долго, чтобы Сташек с Маришей успели вырасти и состариться, и даже умереть — но как же внуки Бориса с Натальей, что сейчас резвятся с ними в саду? Или их собственные дети — которым суждено расти под расползающейся тенью?

— Мы не можем сдерживать Чащу, пока за нами в пожаре пылает Польния, — промолвил Саркан. — Росцы перейдут через Ридву, алкая мести, как только узнают, что Марек погиб.

— Мы вообще не можем сдерживать Чащу! — ответила я. — Это пытались сделать до тебя, этим всю жизнь занимаешься ты! Мы должны остановить ее раз и навсегда. Мы должны остановить королеву.

— Да, отличная идея, — Саркан свирепо воззрился на меня. — Если ее не смогло убить лезвие Алоши, ей вообще ничто не способно повредить. Что ты предлагаешь?

Я смотрела прямо ему в лицо: в глазах его отражался тот же вязкий, тягучий страх, от которого у меня сводило живот. Лицо его застыло. Раздражение схлынуло. Саркан опустился на стул, по-прежнему не сводя с меня взгляда. Солья непонимающе таращился на нас, Кася встревоженно наблюдала за мной. Но другого выхода у нас просто не было.