Наоми Новик - Чаща

Мудрено ли, что до сих пор я ничего не замечала; для меня-то ведь это все в порядке вещей, вот только платье на мне больно нарядное под всем этим безобразием.

— Я же… я готовила и мыла… — попыталась объяснить я.

— Если в этой башне и нужно что-то отмыть, так в первую очередь тебя, — откликнулся Дракон.

Да, он был прав — но как же жесток! Я вспыхнула и, не поднимая головы, подошла к столу. Расставила все как надо, оглядела труды рук своих и убито осознала, что пока я блуждала по башне, остыло все, кроме масла, которое растеклось по тарелке противной жидкой лужицей. Даже мое чудесное печеное яблочко заветрилось.

Я в ужасе глядела на еду, пытаясь понять, что делать: отнести все назад? Или, может, ему все равно? Я обернулась и чуть не вскрикнула: Дракон стоял за моей спиной и через мое плечо рассматривал принесенные блюда.

— Теперь понимаю, почему ты испугалась, что я тебя, чего доброго, изжарю, — промолвил он, нагибаясь, подцепил ложкой тушеное мясо из-под слоя застывшего жира и с отвращением вывалил обратно. — Даже из тебя обед бы получился получше.

— Стряпуха я не ахти какая… — начала было я, пытаясь объяснить, что я не так уж и безнадежна, просто заблудилась в башне. Но Дракон фыркнул и перебил меня на полуслове.

— Ты вообще-хоть что-нибудь умеешь? — с издевкой спросил он.

Если бы только меня нарочно обучали прислуживать и я всерьез думала, что выбрать могут меня, то, вероятно, подготовилась бы получше. Если бы я не была такая усталая и разнесчастная, если бы я не испытала малую толику гордости за себя там, в кухне; если бы он не попрекнул меня за то, что я неряха — да меня все близкие этим попрекали, но по-доброму, а не со злобой, как он, — если бы хоть что-нибудь из этого случилось по-другому и если бы я только не столкнулась с ним тогда на лестнице и не убедилась, что в огонь он меня кидать не собирается, — я, наверное, просто покраснела бы и убежала.

Вместо того я в сердцах грохнула подносом об стол и закричала:

— Вот и нечего было меня забирать! Выбрал бы Касю!

Я тут же в ужасе прикусила язык, устыдившись сама себя. Я уже собиралась открыть рот и взять свои слова обратно, попросить прощения, объяснить, что ничего такого я не думала, что я вовсе не имела в виду, будто он должен пойти и забрать Касю вместо меня; что я сей же миг побегу сготовлю ему новый обед…

— Кого? — досадливо переспросил Дракон.

— Да Касю же! — изумленно откликнулась я. Дракон поглядел на меня так, как будто я только что дала ему новые доказательства своего слабоумия, и я в замешательстве позабыла все свои благородные намерения. — Ты же собирался забрать ее! Она… она умница, она храбрая, она замечательно готовит и…

С каждой секундой Дракон раздражался все больше.

— Да, — перебил он меня, — припоминаю ту девицу: и лицо у нее не лошадиное, и на чучело не похожа, и, надо думать, сейчас бы со мною не скандалила. Довольно! Вы, деревенщины, поначалу все утомительны, более или менее, но ты, похоже, воистину редкостный образец бестолковости!

— Стало быть, тебе вовсе незачем держать меня тут! — яростно выкрикнула я, не на шутку задетая: «лошадиное лицо» прозвучало ужасно обидно.

— К вящему моему сожалению, здесь ты заблуждаешься, — откликнулся он.

Дракон ухватил меня за запястье и резко развернул лицом к столу; а затем, встав за моей спиной, протянул мою руку над едой.

— Лиринталем, — произнес он. Странное слово заструилось у него с языка и резким звоном отозвалось у меня в ушах. — Повтори вместе со мною.

— Что? — переспросила я. Я такого слова в жизни не слышала. Но Дракон придвинулся еще ближе, наклонился к самому моему уху и страшным шепотом приказал:

— Повтори!

Я задрожала и, желая только одного — чтобы он меня выпустил, — произнесла вместе с ним: «Лиринталем» — пока Дракон удерживал мою руку над накрытым столом.

Воздух над тарелками всколыхнулся, подернулся зыбью — жуткое зрелище, как будто весь мир был для Дракона прудом, куда можно швырять камешки. Когда же волнение утихло, еда преобразилась до неузнаваемости. Вместо запеченных яиц появилась жареная курица; вместо горшка с тушеным кроликом — горка свежих весенних бобов, что сошли уже семь месяцев как; вместо печеного яблока — яблочная тарталетка: золотистые ломтики нарезаны тоньше бумаги, украшены крупными изюминами и залиты медовой глазурью.

Дракон выпустил мою руку. Лишившись поддержки, я пошатнулась и судорожно ухватилась за край стола. В легких иссяк воздух, как будто кто-то всей тяжестью плюхнулся мне на грудь; я была выжата как лимон. Перед глазами заплясали звезды, я согнулась вдвое, теряя сознание. Словно в тумане я видела: Дракон разглядывает поднос и как-то странно хмурится, словно и удивлен, и раздосадован одновременно.