Александра-К - Ненависть [СИ]

Сильные руки приподнимают голову, к губам прикасается холодный край чаши. Запах дикой смородины на солнце, холодная вода…

Какой-то незнакомый голос:

− Выпей. Там наши снадобья. Уснешь.

Тварь с трудом разлепил глаза — кто пожалел его? И натолкнулся на взгляд своего мучителя — кто же еще, опять он придумывает что-то свое, чтобы насладиться его болью и унижением. Только глаза странные — губы кривятся в поганой ухмылке, а взгляд понимающий. Пусть, — хоть через еще большую боль, — но в пустоту, во тьму. Устал. Нет сил терпеть. Осторожно течет вино в рот, мучитель очень следит, чтобы тварь все проглотил. Глаза закрываются. Все… Покой…

Лекарь тихо спросил:

− Что это? Яд?

Наместник ответил с ухмылкой:

− А кто сказал, что я его отпущу? Вино, самое обычное вино. Мы пьянеем, на них оно действует как одурманивающее. Обычный сон. Давай, перевязывай быстрее − он проснуться может… Уже было — проснулся и едва меня не прикончил…

Быстрые пальцы осторожно сводят края раны:

− Зашить бы…

Воин по-прежнему усмехается:

− Зашивай — он не почувствует еще какое-то время, а мне будет спокойнее.

Лекарь внимательно взглянул на воина, тот криво усмехнулся:

− Ну да, до следующего случая. Надо же — положить с собой рядом скорпиона. Видать, околдовал меня тварь.

Лекарь тихо вздохнул про себя — когда некого любить и есть только долг перед Империей. Когда сердце мертво — тогда что?

Наместник усмехнулся нехорошо:

− Давай, поторопись, потом будешь меня осуждать. Бесстрашный…

Да уж… Рана разворочена ударом, ребрышки ходят ходуном. Воин осторожно придерживает мальчишку в одном положении, давая возможность рассмотреть, что делать и внимательно следит за руками лекаря — некоторые отдали бы многое, чтобы поквитаться с тварями — тоже взаимные долги. А здесь достаточно одного неловкого движения, чтобы непоправимо навредить. Хотя этот недавно приехал из какого-то захолустья, и его друзей в дозорах твари не вырезали. Ладно, поверим в его добрые намерения. Лекарь искоса взглядывает на Наместника: про него страшное рассказывают — бывали случаи, когда за отступление без приказа сотника разваливал на части одни ударом меча. И в то же время — сам вывел отряд в засаду. Свою сотню, — которую обучал и собирал еще в молодости, — они все были его ровесниками, только двое мальчишек — первогодков, где-то подобрал на пути из Империи. Странно, что его свои же не убили — жестокая, безжалостная тварь… Тварь??? Мальчишка мучительно застонал — что-то почувствовал. Наместник резко сказал:

−Осторожнее, лекарь. Мысли — мыслями, но руками делай свое дело.

Лекарь покорно кивнул:

— Простите…

Да, отвлекся, руки дрогнули, прокол вышел кривоватым. Охх, какая разница, каким он будет на коже — если воин мальчишку просто забьет. Зверь. Тварь… Ударить по ране. А на лице какие синяки — совсем кожи не видно. Про остальное даже думалось с трудом — такого зверства в Империи давно не водилось, по крайней мере, лекарь обучался в восточных пределах Империи, где слыхом не слыхивали, что творится на Севере. Еще один взгляд — у Наместника опасно дрогнула бровь — не понравилось, что его рассматривают. И предостерегающий рык:

− Посторожнее, смотри, что делаешь…

А что делал — края раны аккуратно свел и зашил, если не будет воспаления — то шрам будет совсем маленький. Только зачем это твари — ему все равно долго в лагере не прожить. Аккуратная повязка с бальзамом — воин вопросительно покривил губы.

— О, нет, господин, это лекарство одинаково и для людей, и для тварей…

Тот молча кивнул. Тихо сказал:

−Посмотри ниже — я прижимал его сверху, кровотечения нет?

Тогда нужно перевернуть, Наместник кивнул, осторожно повернул мальчишку на другой бок, потом на живот. Тварь тихо застонал — где-то потревожили рану. Воин как-то странно сказал:

−Тихо, тихо, все уже хорошо…

Голос был спокойный, непохожий на ненавистный рык мучителя, и Тварь снова успокоился. Кровотечения не было, хотя спина была вся в ссадинах и царапинах — досталось, когда вырывался. Лекарь осторожно спросил:

−Господин, мне остаться до утра?

Наместник нехорошо усмехнулся:

− Боишься, что замучаю мальчишку? А при тебе — не посмею? Н-да уж! Оставайся, если хочешь. Мне все равно спать уже не придется — что он сотворит, когда очнется — невозможно придумать.

Лекарь удивленно посмотрел на воина — тот все так же держал Тварь на руках, укрыв его плащом.