Александра-К - Тиннар [СИ]

— Просыпайся, засоня, есть пора!

Аллеур, не поняв спросонья, что случилось, быстро сел, выставив перед собой кинжал.

— Кого собрался убивать? Просыпайся — надо умыться и поесть — завтрак готов.

Темный эльф растерянно хлопал глазами — он оказался посреди гор, в какой-то пещере, в чужой, превеликой для него одежде и в хорошей компании — Светлый Эльф и метаморф.

— Ну что ты его мучаешь — попозже бы поел.

Аллеур неуверенно улыбнулся — вроде бы, убивать его никто не собирался — если только хорошо откормят и потом съедят. Боль и страх отступили, и привычное лукавство характера начало приподнимать голову.

Умыться все-таки пришлось, причем нашли и льняное вышитое полотенце вытереть лицо, и маленький серебряный тазик. И усадили поудобнее, и под спину сложенные плащи подсунули, и самый аппетитный кусочек мяса подали. Темный эльф смотрел на метаморфа и Эриндела во все глаза — он никогда не видел миротвороцев и Светлых эльфов так близко, да и были они, пожалуй, немного странные — похоже, длительная дружба и общая, судя по всему, судьба, привели к тому, что они иногда и понимали друг друга без слов, работали слаженно, без напряжения и ссор. Правда, светлый эльф иногда начинал выспренние разговоры о том, о сем, но Тиннар только усмехался в ответ. Спокойная уверенность в своей правоте и силе, — вот, пожалуй, что роднило разных существ между собой…

После завтрака Тиннар куда-то быстро ушел, Эриндел потащился к источнику за водой и сполоснуть посуду — устроились они в пещере надолго, надо было пользоваться моментами покоя, пока Аллеур не сможет передвигаться. То, что мальчишку бросать было нельзя и нужно было довезти хотя бы до близлежащего города в Долине — было ясно.

Аллеуру же понадобилось отойти по своим делишкам. Кое-как он доковылял до выхода из пещеры, вдохнул холодный воздух, посмотрел на теплое солнышко — оно светило ярко, но в горах почти не грело. Теплый плащ не давал замерзнуть, и Аллеуру захотелось немного погулять возле пещеры. Совсем недалеко, возле выступа скалы, он увидел замечательный черно-белый хвост, кончик которого двигался туда — сюда. Заинтересовавшись, эльф подошел ближе, заглянул за выступ — огромный белый тигр блаженно растянулся на каменном уступе, где с зимы, видимо, сохранилась сухая подстилка из листьев и прошлогодней травы. Одежда Тиннара лежала рядом. Тигр лениво щурился на теплом солнышке, морщил нос с маленькими веснушками возле усов, обнажая в улыбке острые клыки. Потом протянул вперед лапу и начал медленно вылизывать ее от трогательной розовой подушечки на ладони до локотка. Огромная голова с мягкими нежными круглыми ушками медленно поворачивалась вправо-влево, длинный розовый язык касался пушистой необычной черно-белой шерсти. Тигр немного подумал и басовито замурлыкал от удовольствия. Видимо, переживания этих пяти дней постепенно оставляли душу и тело метаморфа. Аллеур ехидно улыбнулся — ну, сейчас будет тебе покой, кошка черно — белая! Он медленно отступил назад и за уступом нашел такой доверчивый и невинный хвост и дернул со всей силы. Крик, который после этого издал тигр, был человеческим, полным боли: «Ооооой!» И дикий рык — тигр выскочил из-за скалы и увидел Аллеура. Тот пискнул от ужаса и быстро захромал в строну пещеры — спасаться под крыло Светлого Эльфа.

Тигр орал от боли по-прежнему, Эрендил, уже вернувшийся с водой, встревоженно поднял голову, когда в пещеру приковылял темный эльф. Но спросить ничего не успел, с диким воплем: «Аллеур!» в пещеру влетел разъяренный Тиннар. Надел он на себя после преображения только штаны, шерстяная рубашка была у него в руках, он был обнажен до пояса.

— Аллеур, ты что творишь, темный эльф? Я тебе кошка, что ли?

И Тиннар шагнул к прижавшемуся спиной к стене эльфу. Аллеур инстинктивно закрыл руками лицо. И не увидел потрясенных взглядов, которыми обменялись метаморф и Эриндел — Светлые эльфы детей не били никогда, скорее, будет прочитана сотня нудных нотаций, но тронуть ребенка, приучить его понимать и подчиняться только силе, превратить в раба, боящегося только боли — это было невозможно. А метаморфы носились со своими очень немногочисленными детьми, как с хрустальными, охраняя от всего, так как в кланах детей рождалось очень мало, а еще меньше наследовало возможность трансформации. А тут — темный эльф привычно закрыл свое лицо от удара, значит, темные не жалеют своих детей. Тиннар опустил голову, вздохнул. Обида и ярость растворились в остром чувстве жалости.