Александра-К - Тиннар [СИ]

На плечо Аллеура мягко легла рука — большая часть мощи была скрыта, а прикосновение было легким, как падение листа:

— Не надо больше так делать, ладно? В каком бы теле я не находился — это моя плоть, и боль я испытываю очень сильную. Хорошо?

Темный эльф отнял от лица ладони, растерянно взглянул на Тиннара — он ожидал совершенно другого. А метаморф увидел растерянные и как-то очень доверчиво глядящие золотые глаза с непроглядно-черными зрачками на прекрасном нежном белом лице. Почти беззвучное:

— Да, — и, после долгой паузы, очень непривычное слово: — Прости.

Тиннар кивнул, улыбнулся, отошел в сторону, начал натягивать рубаху. Аллеур глядел молча — он увидел самое главное — такие же шрамы от ожога на плече и боку — он воевал и попадал под удар Темных Эльфов. Значит, он знает, что такое боль от ожога. И навряд ли он забыл, кто причинил ее.

— Мастер Аллеур, вам бы переодеться — рубаху надо постирать, она уже несвежая.

— Дайте мне мой мешок.

Светлый эльф согласно кивнул, протянул ему дорожный мешок. Аллеур отметил, что застежки были потревожены — видимо, смотрели, что внутри. Но это было все равно — он уже разложил свои блестящие шелковые тряпочки на камнях, выбирая самую красивую, оттуда же были вытащены драгоценные шпильки и заколки для волос. Тиннар только презрительно поднял брови вверх — по горам прыгать в шелковых одеждах Темных эльфов было как раз самое то. И тонюсенькие сапожки из какой-то дорогущей кожи с тончайшей подошвой — для ходьбы по острым камням очень подходят.

— Мастер Аллеур, здесь не дворец и не замок, в этом ты живо замерзнешь или поранишься на камнях.

— А я не хочу ходить в уродливой рубахе, которая сползает с плеч.

— Ушьем.

— Я это никогда не надену.

— Заболеешь, замедлишь наше движение — а нас и так уже ждут.

— Я это не надену, я хочу свою одежду, — в голосе темного эльфа — нервное напряжение. Да что же это такое — и эти начали воспитывать.

Тиннар резко встает, вырывает из пальцев мальчишки мешок, мягко говорит:

— Ты потом покажешь нам свои наряды, сейчас они неуместны и очень неудобны.

— Я не надену! — голос срывается в крик, и в нем слышатся слезы.

Вмешивается Эриндел:

— Тиннар, успокойся хоть ты — ну не хочет — не надо.

— Он застудится, заболеет!

— Да тебе-то какое дело — пусть шишки сам набивает…

Метаморф растерянно смотрит на Светлого — какое дело, какое дело… Но ведь мальчишку жаль до невозможности. Тепличное растение — не выживет в горах.

Аллеур, тяжело дыша, смотрит на них снизу вверх, глаза полны злых слез. Опять, опять все повторяется. Опять приказы и насилие.

Тиннар неожиданно наклоняет голову в поклоне:

— Извините, мастер Аллеур, я забылся. Вы вольны носить, что вам вздумается…

Мальчишка раздраженно дергает плечом — конечно, волен. Еще какой-то метаморф ему не приказывал. Да и Светлый — не лучше.

А они просто отходят в сторону и занимаются своими делами. Аллеур быстро скидывает рубаху, стягивает теплые меховые штанишки, завязанные на поясе огромным узлом — так велики были. Блаженно щурясь, надевает тонкую шелковую рубашку, парадное кимоно, вышитые штанишки из лосиной кожи. Больно конечно — повязка туго прижата к ране лосинами, но зато — красиво. Темный эльф покажет этим деревенщинам, как должен выглядеть молодой лорд. Надо же — мастером называют, можно подумать, отец его — какой-то захудалый лорд не первой руки. Расчесывает свалявшиеся за четыре дня волосы — их бы помыть не мешало, но ладно, сооружает сложную прическу, закалывает ее шпильками. Ну вот, можно и показаться этим диким существам, как надо одеваться…

Да только никто не смотрит в его сторону, они тихо переговариваются, разложили карты, что-то рассматривают. А темный эльф начинает мерзнуть. Тонкий шелк одежд не спасает от промозглого воздуха пещеры, и с каждой минутой становится все холоднее и холоднее.

Ну то, что никто не смотрит — немного не так. Тиннар косил в сторону мальчишки постоянно, Эрендил только улыбался. Мальчик, и вправду, был очень хорош-золотистый шелк кимоно оттенял нежные синевато-лиловые в полутьме пещеры волосы, глаза блестели так соблазнительно. Правда, на разбитой коленке выступила сукровица, но мальчишка не замечал боли. Был бы девушкой — позвали бы замуж… Светлый эльф усмехнулся своим мыслям — заговорил, как Тиннар. Смешно.

Да уж, смешно… Аллеура уже била крупная дрожь — холодно было просто нестерпимо. И он уже горько пожалел, что отказался от теплой большой шерстяной рубахи. Метаморф вздохнул, встал, подошел ближе, накинул ему на плечи меховой плащ, закутав с ног до головы. Темный эльф попытался вырваться, но Тиннар с досадой сказал: