Евгения Кретова - Посох Велеса

Сталь почернела и рассыпалась прахом.

Ирмина проскрипела старушечьим голосом:

— Ах, дети — дети…

Ребята выхватили по второму мечу, уже замахнулись, но ведьма неуловимым движением сняла с головы свой платок, взмахнула им и набросила на ребят. Олеб и Истр сникли и осели бесчувственными куклами на пол. Лишившись части силы, водяные духи застыли, словно замерзли.

— Олеб! — крик Енисеи разорвал темноту. Взмах тонкой руки и узкий клинок пронзил ей правое предплечье. — Мама, — выдохнула Енисея и рухнула на пол.

Катя осталась одна.

— То-то, — Ирмина медленно повернулась к Кате. — Отда-ай посох! — прохрипела она.

Катя не шелохнулась.

Ведьма бросила Шкоде:

— Возьми мешок! Ничего вам поручить нельзя. Огненный клинок потеряли, Черное марево — тоже. А ведь вещички не дешевые, редкой силы вещички! — по-старушечьи ворчала ведьма. — Зря только с вами время потеряла…

Шкода — потерянный, подавленный, ни тени недавнего воинственного воодушевления — подошел к Катиному мешку. Та ловко наклонилась, схватила его раньше парня, и вцепилась что было силы. Шкода устало и обреченно посмотрел на нее, резко дернул вниз за лямки. Катины пальцы не выдержали и разомкнулись.

— Мадам, позвольте, — с издевкой процедил он, и равнодушно протянул мешок Ирмине.

— Вытряхни все из него!!!

Он разорвал завязку, и, перевернув мешок вверх дном, вытряс содержимое на пол. Мешочек с травами, самоцветный камень и бронзовая игла выскользнули из шкатулки, с глухим шелестом упали на рубаху. Шкода ногой разбросал вещи, чтобы Ирмине было лучше видно.

При виде Катиных вещей ведьма заволновалась, подслеповато приглядываясь, задрожала. Тяжелое марево мерцало:

— ВОТ ОН!!! — истошно завопила ведьма.

Глаза ее алчно загорелись, лицо исказилось до неузнаваемости. Она тянулась трясущимися руками к разбросанным по пыльному полу вещам.

Катя еще ничего не поняла, затаив дыхание, она следила за тем, куда тянутся призрачные руки Ирмины. Она перевела взгляд на искаженное лицо ведьмы: та смотрела на … сломанную бронзовую иглу.

— Вот он, — словно заговор повторяла она, приближая мерцавшие в темноте руки к игле.

— Не сме-ей! — Катя бросилась наперерез, но наткнулась на кулак Шкоды.

— Остынь.

Ирмина уже почти дотронулась до иглы. Еще мгновение, и она у нее.

Вспышка, ослепительно яркая, словно молния, рассекла полумрак подвала, полыхнула белым пламенем, и Ирмина с визгом отскочила в сторону.

— Дьявол! — взвизгнула она.

Она попробовала дотронуться еще раз. Снова вспышка и злобный крик.

Катя торжествующе замерла.

Ведьма обернулась к Шкоде:

— Возьми Посох!

Тот с опаской глянул на разбросанные вещи. Игла с отломанным ушком воинственно светилась в полумраке, словно предупреждая. Едва он попробовал взять иглу в руки, — тоже получил сильнейший удар.

Его правая рука мгновенно опухла, и он ее прижал к груди и, качая как младенца.

— Сопляк, — гаркнула Ирмина.

Она наклонилась к игле сама, но лишь прикоснулась к ней, как резко отдернула руку — из мертвенно бледных пальцев сочилась кровь и темными каплями падала в пыль.

Игла же взлетела вверх и ловко вошла в хлопок Катиной рубашки, словно показав, кто здесь ее настоящий хозяин.

— А-а-а-а-а! — нечеловеческим голосом завопила Ирмина. — Мой! Он мой! Отдай его МНЕ!!!

— И не подумаю. Ты проиграла, Ирмина.

Мир вокруг Кати изменился. Мрак, поземкой завертевшись у ног ведьмы, зловещими щупальцами стал расползаться по залу, поглощая на своем пути одного за другим почти бездыханных людей, и подбираясь все ближе к Кате.

— Отдай его мне, и я их не трону, — слышала она старушечий шепот ведьмы.

Тьма подползала все ближе, окружая девочку непроницаемым кольцом. Еще короткое мгновение, и Катя оказалась окружена им со всех сторон так плотно, что не видела ничего на расстоянии вытянутой руки.

— Отда-ай, и я отпущу вас всех-х! — змеиным шипением требовала Ирмина.

Кромешная тьма стеной встала перед Катей. Сквозь нее не проникали ни цвета, ни запахи, ни звуки. Единственный живой звук — это биение ее собственного сердца, и злобный шепот ведьмы, раздававшийся в голове:

— Отдай, а то пожалеешь! Их смерть останется на твоей совести. Ты все равно не сможешь жить с таким чувством вины. Ведь они все умрут по твоей вине!

Катя порывисто выдохнула. Червь страха вновь поднимал голову, беззубо скалясь, выворачивая внутренности. Сердце бешено колотилось, пульсируя в висках.