Алексей Фирсов - Красные Башмачки

— Ты здесь шестая за этот год, милочка! — без обиняков заявила Гертруда, звеня ключами на обширном животе.

— А что же те девушки?

— Они получили хорошие деньги и почти все сразу вышли замуж, с таким — то приданным! Как только твоя задница надоест господину-ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься у родного порога с кошельком набитым серебром!

Лиз вздрогнула.

Не было у нее родного порога…

Герцог явился как всегда неожиданно. Лиз как раз вышла во двор, чтобы прогуляться по стене.

Егеря-инвалиды, заслышав серебристый призыв трубы, распахнули ворота заранее.

Во двор влетели на рысях конные. Герцог, два пажа и шестеро крепких рейтаров в железных шлемах и в броне.

Герцог быстро спешился. Взметнулся черный плащ.

«Черный ворон!»

Подойдя к Лиз, черный герцог потрепал ее за щеку.

— Иди к себе, девочка, я вскоре буду.

Лиз опоздало, поклонилась и убежала со всех ног в башню под пристальными взглядами герцогской свиты.

Она едва успела раздеться, как черный господин набросился на нее, как моряк на портовую шлюху после многодневного плаванья. На этот раз обошлось без щипков в нежные места.

Повернув удивленно голову, Лиз, сотрясаемая ударами жилистого тела, увидела, что герцог, продолжая делать свое дело, смотрит на картину, глаз не сводит…

«Он же не меня трахает, а эту нимфу!»

Она зажмурилась.

«Терпеть. все вытерпеть… я ему скоро надоем… О, боже, пусть только поскорее, он мной пресытится!»

Получив свое, герцог ушел как всегда быстро.

Сев на постели, Лиз обнаружила на подушке жемчужное ожерелье.

«Я — шлюха герцога. Он мне платит. Возьми и расслабься, дурочка!»

В памяти всплыло лицо Марко, его нежные, ласковые руки… подаренное изумрудное платье…

Лиз тихо заплакала.

Герцог, вопреки обыкновению, остался ночевать и поздно вечером ввалился под хмельком.

Получив свое, не ушел, а уснул тут же рядом. Похрапывал довольный, заполняя комнату запахом мужского пота и перегара. Лиз всю ночь не могла сомкнуть глаз и задремала только на рассвете.

Проснулась она одна. Герцог умчался по своим делам.

«Господи, сделай так, чтобы он забыл сюда дорогу!»

Герцог вернулся на следующий день уже на закате. Лиз увидела его с замковой стены и понеслась сломя голову в свою комнату.

Запыхавшись, она вбежала в комнату и, сдернув со стены картину с нимфой, положила на постель.

Потом влезла в большой, скрипучий шкаф и спряталась под лежалой пахучей одеждой. Она сделала все, так как велела нимфа озера в том сне.

Сердце колотилось как хвостик у собачонки.

Когда она отдышалась и немного пришла в себя, то пришла в ужас от своего поступка.

«Он войдет… будет искать… Найдет сразу же… меня выпорют!»

Надо было выйти, пока не поздно! Выбросить бредовый сон из головы и продолжать жить и терпеть.

Лиз протянула руку к дверце.

— Где мой персик? — послышался веселый голос герцога Дармштадского.

Лиз окаменела и, кажется, перестала дышать.

— Я здесь, мой господин, — отозвался женский томный голос.

— Ого! Мой персик похорошел!

Герцог засмеялся негромко.

Шорох падающих одежд. Скрип кровати.

«С кем он говорит?! Кто занял мое место?»

Лиз укусила себя за палец и передумала выходить из шкафа.

Ритмичный шум и громкое, учащенное дыхание… женские воркующие стоны.

На постели занимались любовью — было совершенно ясно!

Лиз заткнула уши и зажмурилась, что собственно было излишним. Сквозь плотные дверцы в шкаф свет не проникал.

Она сидела так, повторяя мысленно все молитвы, которые знала. Раз за разом.

Когда ноги и поясница от неудобной позы стали ломить, убрала ладони от ушей.

Прислушалась.

В комнате тихо.

Она просидела еще несколько минут. Ни звука не доносилось. Осторожно тронула дверцу. Скрип показался Лиз оглушительно громким, как внезапный вопль вороны над головой.

Она покрылась мурашками и замерла.

Тишина.

Посмотрела одним глазком.

Никого…!

Девушка выбралась из шкафа. Правую ногу кололо как иголками, шаг едва смогла сделать.

Комната пуста.

На полу валяется одежда и сапоги герцога. На постели все та же картина в рамке.

Та, да не та!

На картине виден овал озера, а на смятой траве не лежит более обнаженная нимфа с лицом и телом Лиз! Картина пуста!

«О, боже! Колдовство!»

На шею повеяло холодом и под сердцем замер комок.

Лиз хромая добралась до лестницы и, хватаясь за перила, пошла вниз, не смея повернуть голову.