Алексей Фирсов - Красные Башмачки

Лиз прижалась к дереву плотнее.

«Скорей бы уж рассвет! Скорее!»

От ночной прохлады стало зябко, как будто где-то рядом открылась дверь в зиму.

А потом она услышала голос.

— Лиз, крошка моя, мне плохо! Помоги, Господом прошу! Девочка моя…

Голос отца звучал жалобно, непривычно.

«Отец никогда не жаловался. Он был сильным человеком. Сильным и упрямым!»

— Помоги мне доченька! Помоги… умираю…

Очередная хитрая нелюдь голосом отца умоляла Лиз спуститься и придти на помощь до самого рассвета.

Девушка искусала язык и губы, боясь произнести хоть слово в ответ. Ее распирало от злости. Горсть серебряных гульденов, брошенная на голос никак не подействовала.

Когда стало сереть небо, голос нелюди затих.

На рассвете замерзшая девушка спустилась вниз, оглядываясь по сторонам, собрала из травы серебряные монетки. Ее сандалии нашлись под деревом, мокрые от росы.

Примерно через сотню шагов Лиз вышла на лесную дорогу, по которой дошла до реки. Это был не полноводный и широкий Рир, а всего лишь приток могучей реки.

Она отломила ветку и бросила в воду. Пошла вдоль берега по течению. Все местные реки текут в Рир, а на берегу Рира — Неймеген.

Солнце поднялось уже высоко, когда дорога привела Лиз к деревне Райхенберг. Здесь за два гульдена она купила старую лодку и полкаравая свежего хлеба.

Она сидела на лавочке, грызла твердую и душистую горбушку. Река несла лодку на своей спине. От блестящей речной ряби резало глаза.

Вечерние и ночные события при свете дня казались очередным кошмарным сном, не более.

Неймеген, ранее казавшийся холодным и равнодушным городом, теперь манил к себе как спасительная гавань, обещая приют и защиту.

Там Тоффини, Марко. Там есть приют для нее и, конечно же, обещанные мэтром деньги.

Колдовские гульдены при свете дня не испарились и не превратились в глиняные черепки или древесную кору. Согревшиеся за пазухой монетки надежно оттягивали рубашку.

«Смогу ли я еще раз вызвать монеты в свою руку?»

Этот дар опасен как лезвие бритвы цирюльника. Может принести как пользу и достаток, так и страдания и смерть. За колдовство у церковного суда одна награда — смерть!

В полдень под звон колокола с местной кирхи, Лиз миновала городок в месте слияния речки с Риром.

Быстрое течение подхватило и завертело лодку, качая на стремнине. Девушка вцепилась обеими руками в скамью под собой, шепча молитву. Все обошлось.

Лодку вынесло почти на середину Рира.

Захватило дух от стремительной и обширной водной глади. Тевтонский берег тянулся лесистыми холмами справа. Слева — Конфландия и берег полог.

Лиз забеспокоилась — как бы не проплыть мимо Неймегена! Она взялась за весло и потихоньку начала приближаться к правому берегу.

С реки Неймеген выглядел очень необычно и непривычно. Город располагался в долине, между лесистыми холмами. Многочисленные корабли и барки теснились у причалов, над стеной виднелись только шпили кирх и две колокольни собора.

Лиз с трудом добралась до пристани и оставила лодку. Она боялась, что стражники обратят на нее внимание. Напрасно.

Стражу и людей епископа интересовали только прибывающие торговые корабли и купцы с толстыми кошельками.

Девушка пробралась через толпу на причале, мимо груд тюков и бочек и прошла в город вместе с прочими приезжими. Стражники у распахнутых ворот лениво на нее покосились и только. Стальные лезвия алебард тускло блестели.

Лиз первым делом направилась на рынок, рассчитывая подкрепиться пирожками.

Колокола на кирхе рядом с монастырем Святой Бригитты отбили четыре часа после полудня. На рынке в это время покупателей меньше и товары дешевле.

До пирожков Лиз не дошла, столкнулась с Ивонной.

Повариха мэтра Тоффини шла по рядам, выбирая живых кур к ужину. Двое парнишек, лет по двенадцать тащили следом за поварихой полные снедью корзины.

— Ивонна!

— Девочка, это ты!?

Повариха поцеловала Лиз в щеку.

— Как ты сюда попала? Тебя же увезли!

— Тише.

— Сбежала? Ох, быть беде! Какая же ты глупая! Большие господа свирепы, как голодные псы!

— Не причитай, прошу тебя! Мне нужно увидеть мэтра.

— Он еще не вернулся из собора. Пойдем с нами. Голодная, небось?

— Ага… Только вот, я не пойду в дом мэтра. Не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности. Лучше я пойду в собор и там с ним поговорю.

— Как хочешь, девочка. Я буду за тебя молиться!

Ивонна погладила Лиз по плечу и пошла дальше, махнув рукой. В глазах поварихи Лиз заметила страх и облегчение. Ивонна опасалась с нею разговаривать?