Птицы передрались за саквояж, отстали немного. В стене деревьев наметились просветы. Виктор из последних сил нёсся вперёд, стараясь не упустить из виду широкую спину женщины. И вот лес кончился, птичий рокот остался за спиной. Возле мостка через ручей Гудрун остановилась и неожиданно хлестнула Виктора пустой сумкой, в которой до этого лежали травы.
— Недоумок! — кричала она. — Ублюдок паршивый!
Гудрун ударила юношу ещё раз, и ещё.
— Вы что делаете?! — задыхался Виктор. — Я вообще-то ранен!
— Ранен он! Да я б тебя убила! Говорила же, что надо одной идти! Говорила! Из-за тебя всё пропало! Иди и скажи Йохану, почему мы не нашли его дочь!
— Вы и до этого детей не находили, — сквозь одышку возразил Виктор.
Гудрун умолкла.
— Ладно, — сказала она, успокоившись. — Теперь уже ничего не изменишь. Пойдём к плотнику.
* * *
Йохан всё ещё спал на полу, оглушённый зельем. Ночь подходила к концу, но туман не спешил рассеиваться.
— Не нашли? — тихо спросил возница, поднимаясь из-за стола.
— Нет, — ответила Гудрун.
Виктор мысленно поблагодарил женщину за то, что она не стала рассказывать о причинах постигшей их неудачи. Кровь текла из раны на затылке. Рассечение было глубоким.
— Кто-нибудь может зашить мне рану? — спросил Виктор.
— Само заживёт, — сурово ответила Гудрун.
Юноша не стал спорить. Ему было дурно и стыдно. Мышцы ныли усталостью, в голове гудело, после чесночной настойки начиналась изжога. Ничего у него не вышло. Он всё испортил. Не смог вылечить жену плотника, не смог спасти девочку. Скоро проснётся Йохан, и надо будет как-то смотреть ему в глаза. Паршиво. Виктору хотелось плакать. Он полез в карман за леденцом, но конфеты кончились. Тут где-то стояла полная миска. Юноша подошёл к столу и увидел, что посудина пуста.
— Странно, — пробормотал он. — Здесь было много леденцов.
— Я не брал ничего, — поспешно сообщил возница.
— Что ты сказал? — заинтересовалась Гудрун.
— Эта миска была полна леденцов, а теперь они исчезли куда-то, — пожал плечами Виктор.
Гудрун присела за стол и некоторое время рассматривала посудину. Потом она резко поднялась и сказала юноше:
— Ну-ка, пойдём со мной!
— Куда? Опять в лес? Я ботинок не оттёр до конца! И у меня рана!
— Пойдем быстрее! И свечей возьми побольше!
Виктор поплёлся к выходу. Ему хотелось бы понять, что тут вообще происходит.
* * *
— Долго ещё идти? — вздыхал Виктор.
Силы его были на исходе, живот подводило от голода.
— Не очень. До ближних скал. Там старая шахта.
— Какая ещё шахта? Зачем нам туда?
Гудрун отвечала, не сбавляя шага:
— Лет тридцать назад жила в деревне полоумная Хельга. С головой у неё с детства было неладно. Дурой уродилась. Ходила всё, улыбалась да леденцы сосала. И вот забрюхатела она. Люди, как узнали, удивлялись — кто ж на такую позарился? Хельга не говорила, кто отец. А когда подошло время рожать, она пропала. Искали её, искали и нашли в старой шахте. Забралась полоумная в дальний закуток и родила там мальчика, как кошка, на тряпье. Да по дурости своей одними леденцами его кормила. Когда нашли ее, ребёнок уже помер. Насилу отняли у неё тельце, чтобы схоронить. После того лишь неделю Хельга прожила. Вопила всё: где, мол, ребёнок мой? Билась, на стены кидалась, да так и померла. Тогда ещё старые люди говорили, что надо бы её с младенцем в одном гробу схоронить, да малыша откапывать никто не захотел. Я как услышала про леденцы, так и подумала, не Хельга ли неупокоившаяся детей таскает, своего ищет? А раз так, то детишек надо в старой шахте поискать.
— Я-то зачем вам понадобился? — печально спросил Виктор. — Я же всё только порчу.
— Кабы можно было, одна б пошла. Да в шахте темно. Если мне ребенка нести, кто ж светить будет?
— Вот и взяли бы с собой того мужика, что в доме остался. От него пользы больше было бы.
Гудрун обернулась.
— Ты хоть и недоумок, конечно, но не трус. Поэтому тебе и в шахту идти.
* * *
Дорога пошла на подъём, и вскоре показался чёрный зев шахты. Туман уходил в него волглой пеленой. Из подземелья пахло едким. У Виктора по спине побежали мурашки.
— А эта мёртвая женщина, она там?
— Где ребенок — там и она, — ответила Гудрун.
— И что же, она может на нас напасть?
— Пока стоит туман — да. Может за самое сердце схватить, — холодно сказала Гудрун.
Виктор почувствовал озноб.
— Тогда лучше дождаться, когда туман рассеется. И людей собрать побольше, и факелы взять, и распятья.
Читать дальше