Марк Сэнд - Горная худра

Вдруг чует: смотрит на неё кто-то. Подняла Гри голову, видит: стоит на краю поляны старуха, чёрная, страшная, на бёдрах передник железный, вместо грудей — шрамы, клыки нижнюю губу подпирают, а волосы — с сизым блеском, точь-в-точь как трава под ногами. Глаза у старухи глубоко в черепе сидят, алым в темноте отблескивают. Ой, страх, ой, ужас!

— Что ты, дочь человечья, в диких горах ищешь? — спрашивает Гри старуха, а голос у неё недобрый, неласковый. — Зачем траву мою рвёшь?

А Гри от ужаса слова вымолвить не может, смотрит на песту, словно зачарованная. Сделала старуха шаг вперёд. Железная трава под ноги ей стелется, ковром ложится.

— Разве не знаешь ты, что ночью в горах нечего человеку бродить, не ваше это время? — говорит старуха. — Зачем на землю нашу ступила?

Молчит Гри, в грудь старухе взглядом упёрлась. Шагнула песта ещё раз. Чёрный хвост за ней по траве волочится.

— Надоело, что ли, жить тебе? — в третий раз спрашивает старуха. — Смерти ищешь?

Тут отмерла Гри, слюну сглотнула, посмотрела песте в глаза прямо и твёрдо:

— Не ищу я смерти, помощи ищу. Невестка моя чахнет от тоски, хочу спасти её.

Запрокинула песта голову, расхохоталась.

— У нас, что ли, помощи ты ищешь? — спросила, отсмеявшись. — И с чего взяла, что тебе кто-то поможет?

— Потому что невестка моя — одна из вас, — ответила Гри. — Худрой она была, пока её силы не лишили. И если я полотно из железной травы сплету и её тем полотном укрою, снова вернётся к ней сила.

Посуровело внезапно лицо старухи, как железный засов сделалось.

— О сестре моей ты говоришь, — сказала она. — Что ж, если и вправду хочешь ты её спасти, помогу я тебе. Но если обманешь — век жалеть о том придётся!

— Стала бы ради обмана я ночью в горы идти! — отвечала Гри. — Мне в одном только помощь нужна — научить, как нарвать мне железной травы. А сделать всё мне самой надобно.

Сняла песта с пояса чёрный серп без ручки, Гри его протянула:

— Бери и срезай. Потом Гулле привет от сестрицы Йерны передашь.

Взяла Гри серп. Тяжёл он в руке, холодит кожу. Сначала неудобно ей было, а потом приноровилась. Собирает траву пучком, срезает, в кучу складывает. Йерна с краю поляны за ней смотрела.

Быстро работала Гри, торопилась. Вот готова куча. Стала Гри травинки перебирать, годные от негодных отделять, на мелкие кучки раскладывать. Плохо ей в лунном свете видно, медленно идёт работа.

— Так ты до рассвета провозишься, — сказала Йерна. Свистнула сквозь зубы, будто ржавым гвоздём по железу скрежетнуло. Появились на краю поляны ещё две старухи. Во всём на Йерну похожи, даже шрамы на груди такие же. Только у одной волосы в красноту отливают да передник медью блестит, а у другой волосы серебряные и передник тоже из серебра. Да клыки у них поменьше, да лица не такие суровые.

— Сольва, Коббе, вы будете траву перебирать, — приказала Йерна. — А ты, дочь человечья, плети, что тебе надо.

Младшие песты на землю сели, стали траву перебирать да на кучки раскладывать. Быстро дело пошло. А Гри полотно плести взялась. Складывает травяные пучки друг с другом, торопится, режут они ей пальцы, пятна крови на них остаются. Тяжела железная трава, гнётся плохо, да у Гри сил достаточно. Складывает, переплетает, подтягивает. Течёт ей пот в глаза, волосы ко лбу липнут, ноют руки израненные. Плоха ты или хороша, Гри, а только ты сейчас можешь Гулле помочь, больше некому. Никто, кроме тебя, не решится на этот путь, тебе одной пройти его. От нелюди горной помощь принимаешь, брата родного предаёшь ради худры мохноногой, и не совестно тебе. Так плети, Гри, торопись, пока солнце над горизонтом не показалось, не лишило плетение твоё силы волшебной, не лишило Гуллу надежды. Складывай травинку с травинкой, крепко узлы вяжи, чтоб не разошлось, ох, колючее получается полотно, как такое на Гуллу накидывать, на кожу её нежную, как молоко белую, а придётся ведь, себя ты для неё не пожалела и её ради неё самой жалеть не должна. Плети, Гри, сплетай для подруги свободу, а для себя петлю да саван, не простит ведь брат тебя, сама знаешь. Да что угодно, лишь бы Гулла снова счастливой стала.

К утру Гри доплела.

Подняла сплетённое полотнище: ох, и тяжело оно, нелегко по горам его тащить будет! А до рассвета времени почти нет. Сереет ночная мгла.

— Ох, Йерна, — говорит она песте, — не успею я домой до восхода солнца, а тогда сила волшебная у полотна пропадёт.

Задумалась Йерна. И тут громыхнуло рядом:

— Я тебя отнесу, Финнова сестра.