Наоми Новик - Зимнее серебро

Но он кое-как поднялся на ноги — одна нога у его была босая, — воздел руки, засверкал глазами, и морозный круг начал расти, травинки скручивались и застывали, усыпанные ледяными блестками, земля подо мной коченела и твердела. Как будто теперь, освободившись, Зимояр пытался вернуть всю ту зиму, которую нам только-только удалось прогнать.

— Погоди! — возмущенно выкрикнула я, вставая на четвереньки.

Зимояр вперил в меня гневный взгляд и выпалил:

— Он уже иссушает мой народ! Я не позволю ему…

И тут он дернулся и запоздало обернулся; я невольно взвизгнула. Потому что Зимояра проткнули мечом — клинок вошел под ребра и вышел с другой стороны, сверкающий морозной белизной и окутанный белым туманом. Это был один из царских стражников, тот самый храбрец, что не побоялся увести короля на веревке из дома моего деда. Он, наверное, караулил этот выход. У парня все лицо вокруг усов с перепугу стало белее мела, но он явно был исполнен решимости: вытаращил глаза, сжал зубы и обеими руками вцепился в рукоять меча.

Стражник пытался выдернуть меч из тела Зимояра, но не тут-то было. Мороз между тем подбирался по клинку к его перчаткам. Пальцы стражника разжались словно бы сами по себе, едва изморозь коснулась его рук, и Зимояр тяжело осел на землю, глаза у него подернулись пеленой и побелели. Парень уставился на него, весь дрожа, заламывая руки; кончики пальцев на перчатках стали белыми. Мы со стражником очнулись разом — он рванул из-за пояса длинный кинжал, а я закричала:

— Стой! — Задыхаясь, я кое-как встала на ноги и повисла у него на руке. — Послушай! Это не он наш враг, а демон!

— Молчи, ведьма! — рявкнул стражник. — Это твоих рук дело, ты его выпустила, ты загубила то, что даровала нам царица, благослови ее Бог! — И он с размаху залепил мне по лицу свободным кулаком. Самый обычный молодецкий удар: зубы лязгнули, все тело тряхнуло. Я повалилась наземь; перед глазами у меня все плыло, и живот крутило. А стражник замахнулся, чтобы добить Зимояра.

И тут из темноты нежданно-негаданно возник Сергей и схватил стражника за руку. Они оба на мгновение зависли над лежащим Зимояром: кто кого пересилит. Сергей был рослый парнишка и крепкий — спасибо моей матери за каждый стакан молока, каждое яйцо, каждый кусок жареной курицы, что она ему подсовывала. Я-то про себя ворчала, считала в уме пенни, а теперь кляла себя за скупость. Будь я щедрее, корми я его посытнее, подкладывай я ему добавки с уговорами — может, он сейчас бы и сдюжил. Но он не сдюжил: в конце концов, он еще совсем мальчик, а стражник — взрослый молодой мужик, которого обучили убивать за царя. И стражник со всей мочи наступил сапожищем Сергею на ноги, обутые в лапти, вдавил его ступни в землю и высвободил руку с кинжалом.

И застыл как вкопанный. Какая-то странная прозрачная бледность выползла из-под его доспеха и покрыла шею и лицо. Меч в теле Зимояра развалился на морозные стальные обломки и бело-голубой россыпью укрыл зеленую траву. Зимояр безжизненно лежал на спине, закрыв глаза; инеистые ресницы ярко белели над бледно-лиловыми щеками. Но вот он потянулся к стражнику и ухватил его за ногу. От прикосновения по ноге парня тут же растекся лед: вверх по сапогу, по бедру, по всему телу. А тело костенело на глазах.

На лице стражника сгустились краски, обмороженная кожа на щеках потемнела и стала отваливаться лоскутами. Я закрыла лицо руками и не смотрела, пока все не закончилось, пока от него не остались только ледяные обломки, раскиданные повсюду, да оброненный кинжал.

Я опять встала на четвереньки; лицо у меня все горело, не дотронуться. Сергей тоже уселся, морщась, трогая ступни. Зимояр так и лежал в середине морозного круга, влажно поблескивая. Морозный круг все ширился; нежные перышки изморози облепляли зеленые травинки. Зимояр дышал; то место, куда вошел меч, быстро затягивалось толстым слоем льда, словно Зимояр плотно натолкал туда снега и теперь снег застывал. Но сесть он не мог. Сергей уставился сперва на Зимояра, потом на меня.

— Что делать-то будем? — спросил он почти шепотом.

Я в ответ только глазами хлопала. Что делать, я понятия не имела. Зимояр лежит тут, разливая стужу, точно чернила в воде, — и как мне с этим быть, я не знала.

Я склонилась над ним, а он открыл глаза и посмотрел на меня мутным, почти невидящим взглядом.

— Можешь призвать свою дорогу? — спросила я. — Или сани? Чтобы за тобой приехали?

— Слишком далеко, — прошептал он. — Слишком… Моя дорога не бежит меж зеленых деревьев.