Андрей Буторин - Мать-одиночка

— Вот ведь су… — Виктор опять побледнел, и обшивка кресла под его ногтями все-таки треснула. — Простите… Да! — вскричал он. — Простите меня все и за все, если можете! Зоя, дай нам еще один шанс. Я клянусь, что ты об этом ни дня не пожалеешь, я все еще твой Виктор: всей душой и всем сердцем! Девочка моя, давай вернемся домой?

Зоя была не против. Но вот так сразу броситься на шею мужу она была все-таки не готова. Хотя и вынуждена была признать самой себе, что вот этот Виктор, который сидел сейчас перед ней, куда сильнее напоминал ей прежнего, любимого Витьку, чем надутый как индюк и такой же туповатый маршал. И она решила, что время все расставит по местам. Поживем — увидим. В любом случае оставаться сейчас здесь было бы куда большей глупостью. А дома, как известно, и стены помогают.

И она сказала:

— Я согласна. Где дети? Когда мы возвращаемся?

Детей позвали с улицы и спросили их мнение тоже — это было обязательным условием. Лиля просто запищала от восторга и бросилась маме на шею. Близнецы счастливо заулыбались, а потом неуверенно подошли к отцу и прислонились к нему с обеих сторон плечами.

— Что ж, пора начинать ритуал, — сказал Батторий.

— Да, пора, — откликнулась Тата и обратилась к людям: — Встаньте вокруг нас.

Пока возле них смыкался живой круг, сами хранители встали на задние лапы спинка к спинке и замерцали вдруг таинственным переливчатым светом.

— Ой, вы такие славные, вы просто сказочные! — восторженно выпалила Лиля.

— Можете думать тогда, что мы и пришли к вам из сказки.

— Из какой? — поинтересовался Саня.

— Из доброй, конечно.

— Вас из нее выгнали? — спросил Ваня.

Лиля двинула брата в бок кулаком, и тот, ойкнув, выпалил:

— Простите!..

— Конечно, вы из доброй сказки! — поспешила исправить оплошность брата Лиля. — И вас никто не выгонял. Ведь вы сами очень добрые, вы против зла!

— Вы любое зло поборете! — воскликнул Санька. — На куски его порвете!

— А если не порвете, — подхватил Ванька, — то целиком проглотите, оно и пискнуть не успеет!

Лиля зашипела на братьев, Виктор с Зоей улыбнулись, а Батти с Татой засмеялись. А потом ласка, став очень серьезной, сказала:

— Со злом нужно бороться, но пожирать его нельзя. Потому что даже что-то самое доброе, если оно наслаждается злом, открывает этому злу двери. — Затем она торжественным тоном спросила: — Ну что, вы готовы к перемещению?

— Да!.. Ага… Готова… — вразнобой пискнули дети. Виктор же с Зоей просто молча кивнули.

— Нет, так не годится, — сказала ласка. — Каждый должен громко и вслух произнести «я готов» или «я готова».

Все сделали так, как она велела.

— Теперь возьмитесь за руки и смотрите на нас. Не разжимайте ладоней, не отворачивайтесь и ничего не бойтесь! Все будет хорошо.

И пушистые хранители Саттары, продолжая переливчато мерцать, вдруг стали вращаться на месте. Сначала медленно, но тут же — быстрее, еще, еще быстрее, пока на их месте не образовался светящийся пульсирующий кокон. И он стал вдруг расти — настолько стремительно, что никто из пятерых держащихся за руки людей не успел осознать, как уже очутился внутри этого мерцающего сгустка света…

*

Зоя

Я испытала в точности то же самое, что и в прошлый раз: сначала меня поглотило яркое мерцающее марево. Потом заныло сердце, а тело бросило в дикую дрожь. И уже в следующее мгновение меня выплюнуло… на лестничную площадку возле… Боже мой, куда меня выплюнуло? Ведь это же не моя квартира! Хотя погоди паниковать, Зойка!.. Вот эта дверь мне определенно знакома. Ну конечно, все правильно! Хранители же обещали вернуть нас в самое начало, то есть туда, где мы жили три года назад — в северный городок Витиного гарнизона. И я находилась сейчас возле собственной, но той, старой квартиры!

Я едва не завопила от радости, и даже подпрыгнула, причем сделать это оказалось чуть тяжелей, чем за последние недели привыкла. Опустив глаза, сначала отметила, что на мне полузабытое уже платье трехлетней давности, а затем поняла, что ко мне вернулось не только платье, но и прежние килограммы. Нет, не совсем прежние — три года назад я все-таки была поизящней, чем в момент перемещения в Триадон. И все же меня сейчас можно было назвать «женщиной в теле». Ну и пусть! Ну и прекрасно! Зато я снова была сама собой, и я была дома! Пусть и в старом доме, но зато на родной Земле!

Тут я почувствовала, что ноги стали мерзнуть. Ох, а вот туфли мне почему-то не вернули! Босиком на бетонном полу стоять не особо приятно. Да и зачем мне тут стоять, если вот она — дверь нашей с Витей квартиры, которая как раз приоткрыта, а еще из-за которой доносится ликующий визг… моих деток!..