Андрей Буторин - Мать-одиночка

После того как все угомонились, перецеловались и наобнимались, а дети наконец уснули, у нас состоялся долгий разговор.

Так выяснилась, что мы должны максимально следовать прежнему пути развития событий. То есть, Ирина должна назвать сына Виктором, я — пойти на курсы поваров, а вся семья обязана переехать в ту самую квартиру, где мы обживались с детьми. Кстати, ранение, которое получил Виктор, касалось его позвоночника; по заверению врачей, он мог сам передвигаться, но вот держать в руках автомат, копать траншеи, таскать бронежилет, уже нет. А значит, был не пригоден для такой службы. Но чему все врачи удивлялись, так это случившемуся чуду. Ведь изначально они не верили, что муж выкарабкается и вообще сможет ходить.

Каждый из нас хранил память о днях в Триадоне, наверно, поэтому первое время совместной жизни мы с Витей вели себя как школьники, то переглядываясь, то срывая украдкой поцелуи с губ любимого человека, но при этом нещадно боясь переступить грань.

Не помню, у кого окончательно сорвало крышу, у меня или у него, но итогом той самой ночи стали наши дочери, о которых хранители ни слова не сказали!

С разницей в месяц у нас с Ириной родились чудесные детки. У нее сынок Виктор, у меня близняшки Аня и Таня.

Конечно, я отчаянно боялась того момента, когда нам с детьми нужно будет отправиться снова в чужой мир, но Танаша заверила меня, что беспокоиться не о чем, их мир для нас станет местом для отдыха, а Саттара всегда будет открыта для гостей, таких как Ирина и ее семья.

Вот тогда-то я и вытрясла из хранителей всю правду. К примеру, почему они посчитали наш приход в Триадон слишком ранним. По их словам, мир еще не готов к процветанию и гармонии, а именно в этот момент и должны появиться близнецы-наследники. Как символ правильности происходящего. Потуги Геррона Четвертого подмять под себя весь Триадон пресекут не мои сыновья, а подданные двух государств. К этому уже давно идет. И по прогнозам Баттория до полной капитуляции осталось не больше десяти лет. Как раз этого времени хватит моим мальчишкам, чтобы повзрослеть, набраться знаний и некоторого опыта, и для себя решить, где им будет лучше.

Тем более хранители тайком занимались с ними магией. И с Виктором в том числе. Это я не обладала магией. Та, что была в Триадоне, принадлежала Танаше, и здесь я ею пользоваться не могла и развивать уж тем более.

А еще меня занимал второй момент: если хранители тут, то кто тогда помогает людям? И, собственно, получила потрясающий ответ и некую обиду от Баттория. Мол, что он, идиот, что ли? Конечно, у них есть помощники! Другие хранители, преемники! Можно подумать, я знала об этом!

— О чем задумалась? — шепотом спросила Ира и присела на лавочку, ее сарафан тут же сбился на животе, акцентируя внимание на круглом животике. — Тася пинается, надо дух перевести.

— Она у тебя неугомонная. Будет под стать моим проказникам, — я подмигнула и села рядом.

— Мы не проказники, мы хорошие, знаете ли. И мы вас любим! — выпалила Лиля и звонко чмокнула каждую из нас в щеки.

Ничего ответить ей мы не успели, дочка стрелой помчалась к любимому.

— Я тоже буду сахарную вату, папа!

— О том, как все повернулось, — честно призналась ей. — Кто бы мог подумать, что у меня будут еще две дочки, а, Ириш?

— Ты смотри, судя по всему, Виктор желает уравнять число маленьких мужчин, — легко рассмеялась подруга.

— Вот пусть сам и рожает, — не осталась я в долгу.

— Злюка ты. Но как же хорошо. Игнат наконец смог подружиться с Виктором и не ждет подвоха. Я абсолютно счастлива, да и ты грустной не выглядишь.

— А почему Зоя должна грустить? — Игнат явно услышал только конец тирады жены.

— Ох, Игнат, не подкрадывайся так, напугал!

— Прости, дорогая, — целуя Иру в щеку, повинился генерал.

Вообще, вот такие уикенды, когда мы собираемся все вместе, редки в нашей жизни, а потому они самые ценные и самые сладкие. Все-таки работа у наших мужчин не самая легкая.

В этот парк развлечений мы хотели давно, да вот все не получалось.

— Мама! — Маленький Витя отпустил ладошку Тани и требовательно потянулся к Ире.

Соколовы переглянулись и медленно побрели к детям, оставляя меня и Виктора наедине.

— Шоколадный рожок для моей сладкой девочки, — улыбаясь, произнес любимый и протянул мне мороженое.

Но в итоге куснуть вкусняшку не дал, быстро убрал, подставив свои губы.

— Я заслужил поцелуй, — собственно, уже после оного заявил муж. — Люблю тебя, безумно.