Крис Колфер - Дневники Матушки Гусыни [litres]

Во-вторых, я вообще не очень специалист по части детей. Они не понимают мои шутки. Говорят, что я странно разговариваю и пахну тоже странно – и это, надо сказать, обидно слышать из уст шепелявого ребёнка, перемазанного шоколадом. Любой младенец, с которым я имела дело, либо писал на меня, либо его на меня рвало – причём даже если я его на руках не держала! Я как будто ходячее помойное ведро для опасных детских отходов.

Что и говорить, о грядущем путешествии я волновалась как никогда. И сто раз пожалела, что вообще на это подписалась.

Я прошла сквозь портал и оказалась в городе под названием Лондон в стране Англия.

Феи так его расхвалили, а оказалось, этот город ужасен! По крайней мере, застала я его в ужасном состоянии.

Лондон походил на огромный туманный лабиринт, и повсюду сновали крысы. На улицах десятки людей лежали на земле, кашляли, страшно стонали, как я поутру, если накануне перебрала шипучки. Но эти люди не мучились с похмелья, они были больны, и хуже болезни я ещё не видела!

Кожа их была бледна, вокруг глаз темнели круги. Шеи у них распухли, пальцы ног и рук почернели, будто бедолаги начали гнить ещё заживо.

«Заживо» – это очень грубо говоря, потому что многие, судя по виду, были уже мертвы. Я не удержалась от крика, когда повернула за угол и прямо в центре города обнаружила огромную груду трупов. Самым живым из всех был мужчина в птичьей маске, который привёз на тележке ещё тела и свалил их к остальным.

– Простите, сэр, – сказала я. – Я в городе недавно. Что здесь происходит?

– Мадам, вам нельзя ходить по улицам без маски! – воскликнул он. – Вы заразитесь Чёрной Смертью!

– «Чёрной Смертью»? – удивилась я. – Там, откуда я родом, так называется боевой приём. Я его сама изобрела. Что это значит здесь?

– Это ужасная чума, – объяснил он. – Она погубила больше половины жителей страны и ещё больше в Европе.

– Чума? – неверяще переспросила я.

Ну разумеется! Впервые я отправляюсь в Другой мир одна – и пожалуйста, здесь чума. А как же иначе, я ведь победитель по жизни.

И как я тут хоть кому-нибудь помогу? Если раньше я ещё не особо волновалась, то теперь уж точно.

– Не знаете тут поблизости никаких детей, которым нужна помощь?

Он указал на извилистую улицу.

– Там дальше будет церковь, где живут сироты. Но на вашем месте я бы туда не ходил. Все дети больны.

– Поверьте, одной чумы мало, чтобы меня уложить, – заявила я. – Спасибо.

Я дошла по дорожке до здания, возле которого было сложено несколько крошечных гробов. Зрелище было жуткое, и у меня заколотилось сердце. Я предположила, что это и есть нужное мне место.

Дверь мне открыла монашка в маске. Я видела только её глаза – круги под ними были так же темны, как и у больных на улице. Вот только у монашки они были не от болезни, а от усталости.

– Чем я могу вам помочь? – спросила она.

– На самом деле это я хотела помочь вам, – сказала я. – Я была неподалёку и решила предложить помощь с детьми.

– Благослови вас Господь, – выдохнула монашка. Казалось, она так обрадовалась, что готова была меня расцеловать. – Я уже два дня не сплю – нужно заботиться о сиротах. Прошу, входите.

Она провела меня в дальнюю комнату церкви. Там была дюжина кроватей, но дети лежали только на трёх. Двое мальчиков и девочка. Они сильно кашляли и были такими же бледными и отёкшими, как люди на улице. Один из мальчиков едва-едва мог держать глаза открытыми.

– Их родители умерли от чумы, – объяснила монашка. – Ещё неделю назад у нас не хватало места для детей, и вот теперь остались только они…

– Отдохните-ка немного, – предложила я. – Я пригляжу за ними.

– Спасибо, – поблагодарила монашка и ушла в соседнюю комнату. Она так устала, что даже не стала спрашивать, кто я вообще такая и умею ли обращаться с детьми. А вот сироты не постеснялись поинтересоваться об этом.

– Вы кто? – прохрипел мальчик.

– Там, откуда я родом, меня зовут Матушкой Гусыней, – сказала я.

– А дети у вас есть? – спросил он.

– Нет, – ответила я. – Но зато у меня есть гусь, который себя ведёт совсем как ребёнок. Только ему не говори, что я так сказала, он очень обидится.

– Гуси не обижаются, – возразила девочка.

– Это ты просто с Лестером не знакома, – не согласилась я.

– У него есть имя? – удивился мальчик.

– Конечно, хотя он каждый день твердит, что хочет его сменить на какое-нибудь получше.

– Он умеет разговаривать? – изумилась девочка.

– Ещё бы, а вот заставить его умолкнуть – это сложно, да, – сказала я.