Ольга Белова - 8848

— В чем? — молниеносно отреагировала Юлия.

— В том, что вы сами за все платите. — Геннадий, воодушевившись, ткнул пальцем в Юлию, попал совершенно не туда, куда рассчитывал. — Ну, вы понимаете, — смущенно проговорил он.

— Ну, и зачем все это? — Юля попыталась увести беседу подальше от щекотливой темы. — Зачем им-то всё знать о нас? — Она вдруг подняла руку и тыкнула неопределенно вверх, над верхушкой дерева парила ворона. — Неужели будут такие, которых не возьмут?

— Удивляюсь, вы уж меня простите, человеческой наивности. Ну, а к чему тогда все эти очереди? Ну подумайте, стояли ли бы вы тогда, на закате коммунизма, в очереди, если бы каждой женщине была обеспечена пара добротной, красивой обуви? — попытался объяснить на, как ему показалось, доступном для Юлии языке Геннадий.

— Значит, вы думаете, всех не возьмут, — озадаченно проговорила дама.

— Уверен, — не стал разубеждать ее Геннадий.

— А вам не кажется это странным? — Юлия, нужно отдать ей должное, наклонилась к Геннадию и теперь шептала ему на ухо. — Прилетели какие-то прощелыги, взбаламутили народ, зовут к себе, к звезде Альдебаран, кстати, где это? Если, значит, вы здесь уже всё прошляпили, всё вам тут обрыдло — то айда к нам! Мы, так уж и быть, даём вам еще один шанс сбацать неудавшееся сальто-мортале, только нужно, чтобы вы на этот раз раскинули мозгами и покумекали, в чем же, собственно, состояла ваша здешняя миссия, ну, и защитили этот проект у нас. — Юля так щебетала, что у Геннадия стало влажным ухо. — Ну, а мы, если, конечно, проект удовлетворит нашим требованиям, выделим вам под него время, свое-то вы уже профукали… — Юля наконец отстранилась, расширила глаза, тем самым показывая, что хоть и стоит она вместе со всеми в очереди, но все-таки до конца не верит этим космических аферистам.

Геннадию, надо сказать, уже приходила в голову подобная мысль.

— Ну, и что же у вас есть такое, что вы уже не надеетесь успеть сделать здесь? — Юлия театрально закинула голову и смотрела теперь на Геннадия даже и издевкой.

Геннадий заерзал, на его лбу буквально было написано: «Ну, есть же такие вещи, о которых цивилизованные люди не спрашивают и не суют свой нос куда не следует. Мы же, в конце концов, не айфоны и не чайники!»

— Ну, хорошо, тогда я вам скажу! — ничуть не смущаясь, продолжила Юлия. — Мне обязательно нужно ехать! Годы прошли, как песок сквозь пальцы. — Юлия сделала паузу и тут же с разгона продолжила: — А в душе я знаете еще какая?!

Геннадий внимательно смотрел на Юлию: «Конечно, в душе ей семнадцать, а в жизни семьдесят. Ну, конечно, не семьдесят, это он махнул… Всю жизнь порхала…»

— Да, в моей жизни было многое. — Юля как будто догадалась, о чем размышлял Геннадий. — Но теперь я хочу все переиграть. Я хочу еще исполнить свою главную миссию! Стать матерью! — Судя по горящим глазам, Юлия поставила жирный восклицательный знак.

Геннадий даже испугался. Будь он посмелее, он, конечно, задал бы вопрос: «А где же ты, голуба, была раньше?»

— Да, мы все делаем ошибки, — с вызовом продолжала Юлия, предугадав и этот вопрос. — Но, возможно, ещё не все потеряно…

Геннадию стало чуточку неловко от всей этой свалившейся на него откровенности. Выворачиваться вот так вот наизнанку перед посторонним человеком — было в этом что-то неестественное, после сказанного Юлей он почувствовал, что теперь и ему вроде как тоже нужно что-то сказать:

— Мои задачи гораздо скромнее… Так, самый обычный ученый-теоретик, пока еще не создавший своей теории… Всё думал, как устроен этот мир. — Геннадий Андреевич замялся. — Смешно даже. Нужно работать и не тратить время на ерунду. И на кой черт мне сдался этот Альдебаран, если и у себя на родине ни в чем не смог разобраться… А вы знаете, все это действительно очень глупо, — неожиданно резко продолжил Геннадий. — Я не буду стоять в этой очереди. Как баранов, нас выстроили, а мы и стоим. Невероятно глупо!

Геннадий не успел сделать даже шаг, в него тут же вцепились острые коготки:

— Ишь что удумали! Стояли-стояли, а теперь! — Нужно знать характер и судьбу Юлии, чтобы понять, почему она отреагировала именно так, а не иначе. Юлия много хлебанула в прошлом и теперь ни за какие коврижки не отпустила бы от себя единственного знакомого неженатого мужчину.

Геннадий посмотрел на нее с грустью, и на него вдруг налетела апатия (с учеными-теоретиками это случается). Нет, он больше не сопротивлялся. В конце концов, свою теорию можно обдумывать где угодно: в очереди, рядом с Юлей, даже с альдебаранами.