Лев Лобарев - Мю Цефея. Переломный момент

Но какова цель техники? Увы, индустрия, техносфера — стремится к смерти. Не в силу присущего технике зла, но просто потому, что увеличивает, мультиплицирует заблуждение своих создателей. И если атомную бомбу удалось как-то спрятать в кладовке, то потребительское общество (Пелевин всем своим творчеством иллюстрирует эту мысль) обречено.

Образом мрачного будущего может быть не только киберпанк, основанный на компьютерных технологиях, но и биопанк — его предпосылкой выступает генетическая инженерия. «Золотой ключ» Михаила Харитонова — лучшее из того, что пишется на эту тему (автор заявил о планах по созданию трилогии, пока завершил первый том). Люди вымерли, и Землю населяет постчеловечество — гибриды самых разных живых существ. Они пользуются русским языком, а в качестве культурного канона — шансоном из уцелевшего ноутбука депутата Государственной думы. Харитонов богато иллюстрирует идею принципиального неравенства живых существ: тот относительно единый умственный стандарт, который поддерживается у людей (при всех наших крайностях), совершенно не обязателен в мире генетически программируемых гибридов. Права человека прилагаются к достаточно высокому уровню интеллекта, а все прочие существа пользуются усеченными версиями, вплоть до абсолютного бесправия. И поскольку глупость подданных политически выгодна (особенно для примитивных форм организации власти), то модель «Страны дураков» может воспроизводиться на Земле тысячелетиями…

Развлекательная фантастика не выпала из тренда. Тот же Дмитрий Глуховский еще в 2013 году представил роман «Будущее». Это очередная вариация антиутопии, где людям удалось остановить процесс старения, одним из следствий чего стало требование отказаться от продолжения рода. Чтобы максимизировать эмоциональное воздействие на читателя, Глуховский представил моральные дилеммы, возникающие в том мире, практически неотличимыми от современных. Но действие происходит в XXV веке, в совершенно других условиях! То есть футурологическая проблематика стала лишь фоном для триллера, да и в триллере автор широко использовал знакомые читателям клише.

В 2018 году лотерея авторской выдумки позволила родиться роману, который снова возвращает нас к образам военно-природной катастрофы: «Остров Сахалин» Эдуарда Веркина. Автор, взяв за основу знаменитые чеховские путевые заметки, сконструировал последствия ядерно-биологической войны. Сахалин под управлением японцев превращается в громадный концлагерь-отстойник, куда постоянно пытаются добраться с материка остатки китайцев и корейцев, куда ссылают преступников-японцев и где царит дух постоянного социального неустройства — потому что невозможен созидательный настрой в обществе, которое фактически «живет на чемоданах» и не хочет думать о будущем. Японцы надеются вернуться на родину, а у всех остальных здоровые дети изымаются и отправляются в Японию. Эпидемия «мобильного бешенства» на материке продолжает превращать людей в зомби и черным камнем висит над Сахалином — стоит живым мертвецам перебраться через пролив Невельского, и для острова все будет кончено.

А где же русские? Крохи русского населения стали как гиляки из чеховской книги — искры прежнего народа, которые никого не жалеют, и себя меньше всех. У них осталось лишь подобие службы новым хозяевам. Службы кровавой и страшной: «прикованный к багру» герой — это фактически каратель. И он последний русский — все прочие гибнут раньше него… Героиня же, которая приезжает на Сахалин как футуролог-этнограф, как человек, который должен рассмотреть в островном социуме надежду на будущее, могла бы считать себя русской — как ее мать и бабка. Но, воспитанная в Японии, она воспринимает себя именно японкой. Пусть у нее и синие глаза.

В финале книги от всего громадного народа остается лишь умение сочувствовать, сопереживать несчастным. И надежда на то, что если уж японцы научились американской самоиронии, то и русское сочувствие не исчезнет из мира.

Что можно сказать о перспективах российской антиутопии?

Развитие чисто коммерческой, развлекательной составляющей жанра продолжится. Книги будут постоянно дополняться разнообразными визуализациями: богато иллюстрироваться, экранизироваться, по ним будут создаваться игры. Российский рынок достаточно емкий, чтобы поддерживать одну-две антиутопические франшизы.

Раз в два-три года читателей будет радовать появление сильного романа, который никак не сможет вписаться в текущий тренд, — продолжит работать лотерея авторской выдумки.