Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

Агафья Тихоновна недоверчиво усмехнулась и взяв осколок зеркала молча положила его в карман пальто.

— Ну как же нет, когда вот он — предмет. И вот он уже в моем кармане, — акула мерзко захихикала, чувствуя свое превосходство, но быстро осеклась, глядя на серьёзное выражение морды Артака.

— Ах, почему так часто слова опережают мысли? — воскликнул дракон, потом глубоко, но не тяжело вздохнул и продолжил:

— Этот предмет виден вам, ибо вы сами по себе представитель совершенно другого мира. Вы можете его видеть точно так же, как видите меня или себя, понимаете? Однако, вас здесь нет, по крайней мере для жителей этого мира мы невидимы и бестелесны. Вы, с их точки зрения — лишь невидимое действие, как, например, с вашей точки зрения невидим в застывшем мгновении сам процесс копания. А видимы для них, и более того — мгновенны и подлежат фиксации лишь наши действия и наши поступки. Нас же самих здесь нет. И точно так же, живущие тут аборигены неразличимы для наших органов восприятия. Вполне возможно, что этот мир и сейчас полон различных событий, однако мы с вами, как и раньше, в состоянии увидеть глазами только сами предметы, которые вызывают эти события, ну или наоборот — предметы, которые являются следствием этих событий, понимаете? Ну а сами по себе — физические, материальные предметы, к которым все так привыкли в мире людей, для местных жителей они невидимы! Как невидимы для них и мы с вами.

— Так здесь есть кто-то ещё? — акула быстро осмотрелась, держа в плавнике фонарь, и совершенно внезапно, вдруг поняв то, что ей втолковывал дракон, опустила плавник. На её морде было выражение изумления и восторга, — я поняла! Здесь нет, да и быть не может никого, кого бы мы могли увидеть, но тем не менее этот мир, как и любой другой, полон жизни, которую наши органы чувств просто-напросто не способны заметить и зафиксировать! Эти состояния, действия, поступки и движения, которые мы с вами просто-напросто не расцениваем как проявление жизни, а расцениваем как её следствие, так?

— Ну наконец-то! — Артак кивнул и замолчал.

— И что же нам делать?

— Для того, чтобы вернуть сознание его хозяину, если он его просто потерял, нам с вами было бы вполне достаточно найти его в этой кромешной тьме, что мы уже сделали. И для этого вполне сгодился ваш фонарь, — Артак глубоко вздохнул, — но ситуация серьёзнее. Сознание не только потеряно, но и разбито. Это может говорить о многом. И в большинстве своём — о неприятном. Впрочем, в меньшинстве своём — об очень даже приятном, — Артак засмеялся высоко поднимая голову и освещая жёлтым небосвод этого удивительного мира.

— Например? — быстро отреагировала Агафья Тихоновна.

— Мы не знаем как выглядело сознание ДО того как оно было потеряно. Если оно было целым — одно, а что если оно было разбитым изначально? — Артак немного повысил голос, — что, если собрать сознание в единый цельный кусок и есть задача этой игры, которые люди называют человеческой жизнью? Что, если только сам человек в состоянии собрать из осколков целое? Что, если каждому при рождении даны лишь осколки целого зеркала, но именно те осколки, из которых можно, и даже жизненно необходимо сложить это серебряное полотно в полном его размере и в полной же его красе? В ровной и неискажённой красе? Что, если у каждого новорождённого внутри есть все необходимые осколки от этого зеркала, и только собрав, соединив их воедино станет возможен переход ребёнка в человека, и уже человека — далее, на новый уровень? Что, если целое и цельное зеркало всеобщего сознания было разбито изначально, возможно даже специально — разбито и разъединено непосредственно перед рождением тела? Что, если каждое тело и есть отдельно взятый осколок, и лишь осознание цельности бытия, осознание цельности всего живого на земле способно соединить разъединенное? Что, если собрать эту головоломку, познать отражённую сознанием картину целого и есть та единственная цель и тот одинокий смысл человеческой жизни? Что, если так? — Артак понизил голос до шёпота, — тогда мы не то что не должны, мы просто не имеем права вмешиваться в этот процесс. Тогда, если мы хотим действительно помочь — мы с вами должны лишь найти потерянные осколки, найти и вернуть их хозяину, что мы уже и сделали. И всё… Лишь одно мы можем знать точно…

— Что же? — встрепенулась Агафья Тихоновна.

— Мы знаем что собрать можно лишь разрушенное. А это значит, что когда-то из этого зеркала был выстроен дом.