Р Скотт Бэккер: Великая Ордалия

Ему не доставало зубов.

Брошенный вверх затравленный взгляд открыл ему зиявшую пустоту. Скошенные стены огромной металлической воронки уступами возносились на невероятную высоту и растворялись во всепоглощающей тьме. Сделав последний шаг, он зашатался, столь необъятен был разверзшийся мрак, столь непроглядна эта черная пасть. Грохот могучего молота, крушащего цепи, низвергался из пустоты, волнами эха отражаясь от стен. За каждым ударом следовала пауза… а затем цепь тащила его вперед, вместе с прочими пленниками — их, мужей, скованных ныне одной цепью, объединенных одною судьбой. Колонна несчастных душ плелась перед ним, шаркая босыми ногами по полированному черному полу, алые и багряные всполохи играли на обнаженных плечах…

Безымянный пленник, на мгновение вынырнув из убежища своих горестей, изумленно моргнул, узрев висящий над ними полог — полог из пламени.

И хотя пленник не мог этого знать, старый волшебник застонал во сне .

Нескованные цепями фигуры, застыв недвижимо, стояли под этой завесой. Нелюди, частично, а некоторые полностью обнаженные, оцепенело взирали вверх. Слезы мерцали на их щеках, отражая сияние полыхающей над ними стихии, нежные искры алого и багряного, образы проклятия, порхающие в переливающихся отсветах. Нелюди не обращали на закованных в цепи смертных никакого внимания, будучи словно порабощенными бушующим над ними пламенем.

Молот ударил. Истерзанный пленник моргнул, а цепь дернулась, заставив и его и все, стоявшие впереди него измученные души, сделать ещё два бездумных шага вперед.

Неумолимо, один сокрушительный удар за другим, цепь тащила его под огненным пологом, оцепенелого, подавленного этим пылающим безмолвием. Единственный брошенный украдкой взгляд исчерпал остатки его решимости. Он узрел наверху огни за огнями, беспредельность, бездонность пылающей топки. Теперь он смотрел лишь на играющие на полу отсветы, а цепь всё тянула его под нависающим, давящим душу огненным пологом. Всего света, исходящего от этой завесы, хватало лишь для того, чтобы вокруг черного провала его лица появился небольшой ореол. Пламя было бледным, как вьюга. С каждым рывком цепи казалось, что его отсветы колышутся у него за плечами, словно волосы.

Он коснулся провалов в своих деснах, пробежавшись кончиком языка по всем кислым ямкам, оставшимся на месте зубов.

И обнаружил, что познал сущность огня, осознал что его пустое отражение носит саму Преисподнюю словно парик. А затем ударил молот и он, спотыкаясь и пошатываясь, двинулся вперед вместе с остальными несчастными, полог остался позади и над ним вновь разверзлась чернеющая пустота. Он осмелился глянуть вперед, поверх голов стоящих до него сломленных душ…

И узрел чернеющий призрак, разлившийся в темноте маслянистым пятном, пятнающий простёршийся мрак глубочайшей, подлинной тьмой. Слившийся в единое целое всеми своими поблескивающими гранями…

Громадный саркофаг.

Старый волшебник заморгал, закашлялся от ужаса, щурясь будто ночь вдруг превратилась в рассвет. Нахлынуло облегчение. Зубы! У него есть зубы! Он схватился за разбудившие его тонкие руки и вперился взглядом в стоящую на коленях Мимару, в чьих глазах стояли слезы.

Ахкеймион громко вскрикнул, охваченный буйством непередаваемых, невыразимых и в то же время очевидных эмоций и чувств.

Прижал ладонь к раздувшейся утробе женщины.

И застыл с кривой ухмылкой, пораженный ужасом, наконец поняв, что его отцовство в большей степени, чем что-либо другое, было убогим притворством. Чтобы стать отцом, нужно хотеть им стать, а не оказаться им по воле случая.

Свершилось. Второй Апокалипсис начался.

— В-всё б-будет хорошо… — прохрипел старый волшебник. Она поймет, что у него есть причины солгать, — верил он, — если вообще поймет, что он лжет.

— Тебе нужно лишь верить.

В оригинале The Great Ordeal, автором, для описания Знака Силя, применена латино/англоязычная транслитерация: «две противопоставленные S, сцепленные или сплетенные с V». Мы сочли возможным уйти от использования в нашем переводе подобной версии передачи образа. Едва ли Нау-Кайюти или Ахкеймион читали Сенеку или Шекспира, чтобы применение латиницы в описании Знака выглядело актуальным — да ещё в переводе на русский язык. Тем более, что мы практически на сто процентов уверены в том, что именно имел в виду автор. Знак Силя достаточно хорошо знаком тем, кто хоть немного сталкивался с восточнохристианской иконографией и гностическими апокрифами. Это сцепленные и соединенные в единый символ литеры Альфа и Омега — Начало и Конец. Символ Бога. Только в ихоройском варианте он перевернут с ног на голову. Всё, в общем то, довольно логично — легионы Консульта идут в сражение под богохульными знаменами, сообщая врагам, что они ведут войну против Господа и намереваются низвергнуть Его. Посему мы сочли возможным описать данный символ несколько иносказательно, но с применением некоторых элементов бэккеровского «лора». В частности, змеи Гиерры (они, например, вытатуированы на запястье Эсменет) действительно напоминают две противопоставленных английских S, а символ рогатой бычьей головы это отсылка к финикийской букве алеф (голова быка), которая перешла в греческий алфавит и известна нам как альфа или русская А. В инхоройской версии, напоминаю, символ, как и, соответственно, литеры в него входящие, перевернуты вверх ногами.