Р Скотт Бэккер - Великая Ордалия

— Беженец… — Впервые его жестокие глаза тускнеют, — ты имеешь в виду, что Ишуаль пала?

На этот раз они молчат оба.

— Нн-ет, — начинает Ахкеймион, — мальчик просто искал убежища…

— Заткнись! — вопит Найур-урс-Скиота. — Кетьянская грязь! — сплевывает он. Пламя шипит как злобная кошка. — Только и ищете для себя преимущества. Только и думаете как урвать хоть что-то — хуже, чем жадные бабы.

Он вытаскивает из-за пояса нож и быстро размашисто бьёт. Мимара лишь испуганно моргает, не успев даже прикрыться руками…

Но нож, мелькнув, проскальзывает мимо её щеки. Удар сияющего клинка столь быстр, что она не слишком отчетливо видит его, но точно знает, что мальчик своей здоровой рукой отбивает разящее лезвие.

Варвар пристально смотрит на колдуна и на мгновение Мимара отчетливо видит его — своего ужасающего отчима, Анасуримбора Келлхуса, сидящего с непроницаемым видом между двумя этими истерзанными душами. Призрак… проклятие, соединившее, сковавшее их — двух столь непохожих мужей.

Ей не нравится как непроизвольно сжимаются челюсти Ахкеймиона. Ещё меньше ей нравятся проступившие на шее скюльвенда сухожилия.

— Ты меня знаешь! — гремит Король варваров. — Знаешь что я не ведаю жалости! Скажи мне правду, колдун! Скажи, пока я не выдрал с мясом твоё драгоценное Око!

Вещь-зовущаяся-Серве сквозь пламя улыбается ей, поглядывая на мальчишку.

Ахкеймион опускает глаза, разглядывая свои руки. Она не знает что это — расчетливость или трусость.

— Мы нашли Ишуаль разрушенной.

— Разрушенной? — изумляется варвар. — Как это? Им? Келлхусом?

Она бросает на мальчика быстрый взгляд, и обнаруживает, что тот, в силу какого-то наития, уже ожидал его. Она хочет крикнуть, чтобы он бежал, потому что знает, знает без тени осознанной мысли, что она и Ахкеймион могут просить и надеяться на избавление, но не мальчик, не осиротевшее семя Анасуримбора Келлхуса.

— Нет, — молвит Ахкеймион, — Консультом.

— Ещё одна ложь!

— Нет! М-мы обнаружили тоннели под крепостью. Целый лабиринт, набитый шранчьими костями!

Беги! — хочет крикнуть она. — Спасайся! … Но она безмолвна. Золотящееся пятно на краю её поля зрения, вещь-зовущаяся-Серве, наблюдает за ней своими бездонными, чёрными глазами. Равнодушными, но замечающими всё вокруг.

— Как давно Ишуаль уничтожена? — рявкает Найур урс Скиота.

— Я н-не знаю..

— Как давно? — повторяет варвар. Голос его становится всё более гулким.

— Г-годы… — заикается Ахкеймион, — с тех пор прошли годы.

Она видит невозможный, невероятный прыжок Серве и следом за этим ощущает как воздух заполняет пустоту на том месте, где только что был мальчишка. Мерзость делает сальто под войлочными сводами, и, перекатившись по земле, вновь яростно прыгает — на этот раз за порог якша. Всё происходит столь быстро, что Мимара едва успевает схватиться за голову.

Её глаза увлажняются слезами изумленной радости и она изо всех сил старается не расплыться в улыбке. Ну конечно! — безмолвно кричит она, придерживая живот. — Конечно же он услышал её!

Он же дунианин.

Поднимался переполох, сдавленные, гортанные вопли, перемещались от одного пробудившегося воина к другому, войско скюльвендов скидывало прочь свою дремоту, словно охваченное пожаром, движущимся из его сердцевины — наружу.

А мальчик несся — бежал так, как учил его, теперь уже мертвый, отец. Бежал, чтобы вновь суметь выбраться из ловушки…

Выжить.

Он был юным и шустрым. Тело его не было ни невесомым, ни излишне плотным, но как-то загадочно и неуловимо становилось то ближе к первому, то ко второму. Дымом, когда путь его лежал вверх по склону, пучком травы, когда нужно было резко свернуть, камнем, когда нужно было ударить. Он летел мимо ожерелья погруженных в предрассветный сумрак пещер, скюльвендские воины сонно поднимались на ноги, толпясь в замешательстве, протирая глаза и ошалело глядя куда-то в небо, как делают люди, услышавшие резкий, но отдаленный крик. Они едва замечали его, не говоря уже о том, чтобы суметь схватить. Они вообще едва понимали что происходит…

Он проскользнул мимо них, и они не смогли бы поймать его. Лишь их крики были в силах догнать его ускользающую тень. Хриплые вопли команд пронзили чащу, разные голоса, различные, но безошибочно отмечаемые им, в его стремительном скольжении сквозь темноту, направления. Он чувствовал, что преследующие его беспорядочные толпы постепенно смыкаются в ряды. Ему потребовалось лишь резко свернуть и созданное прозвучавшими приказами подобие упорядоченной погони, немедленно рассыпалось, запнулось само за себя, стало бессмысленным хаосом. Мягкий покров гниющей листвы под ногами. Душный воздух, напоенный запахом леса. Воняющие мускусом воины плетущиеся где-то сзади. И открывшееся перед ним раздолье для долгого бега…