Дмитрий Овсянников - Осколки Сампо [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Подойдёт к ней, споёт песню или заведёт разговор для начала, как положено. Если девушка в конце концов не ответит взаимностью – оставит её. Насильно мил не будешь.

– Вот! Так возьмет и оставит! Потому что слабый. А викинг будет добиваться ее, и добьётся! Так и этак зайдёт, и золото под ноги бросит, и за меч схватится, а только будет она его, если он так решил! Потому что викинг всегда получает всё, чего ему хочется. Придёт время, когда викинги завладеют всем севером и всем миром!

– Вот этого допустить и не хочу, – Антеро наконец-то сумел прервать поток речей похъёланина. Отвращение к нему росло у рунопевца с каждым словом. – Я верю, что для этого пригодилась бы волшебная мельница Сампо. Я пытался донести это до эманты Лоухи. Если обратить её на пользу всем народам Суоми и Карьялы…

– Ничего не получится! – небрежно бросил Варкас в ответ.

– Я даже знаю, почему, – сказал Антеро. – Потому что никакого Сампо у вас в Похъёле нет. Пёстрая крышка, если верить рунам – неиссякаемый источник счастья. А в твоём краю, северянин, счастьем и не пахнет. Приходилось мне в жизни странствовать от родных мест до земель данов, бывал я и у венедов, и у руотси, и у норья, даже здесь я не впервые, хотя вряд ли кто меня вспомнит. И нигде не встречал я более несчастного народа, чем твои сородичи. Вы же друг друга пожрать готовы от злобы да зависти! Так ли жить хозяевам волшебной мельницы Сампо?

Варкас выслушал молча, затем скривил тонкие губы в презрительную ухмылку:

– Прежде добудьте Лося Хийси, – как-то странно проговорил он. – Не забудь, сувантолайнен, завтра вы уйдёте в сторону полуночи! – после чего распахнул дверь и растворился в рябой мгле дождя со снегом.

Непогода разыгралась не на шутку. Даже дым очага – и тот выходил наружу нехотя, задерживаясь у стропил возле дыры дымохода. Там, за бревенчатыми стенами, простирался враждебный край. В селении беспокойно спал хищный народ Лоухи, дальше заунывно скрипели и стонали под ветром непролазные дебри – обиталище волков да росомах, да злых духов, да косматых, мало похожих на людей, меньших хийси. Сейчас огонь в очаге казался единственным светом в этой холодной и неуютной земле.

Антеро сидел у очага, ворочал угли и смотрел на захлопнувшуюся дверь.

– Будь им пусто, этим похъёланам! – в сердцах произнёс он, обращаясь сам к себе. – А ведь так оно, пожалуй, и есть. Нет в Похъёле волшебной мельницы.

– Если и есть какая, – присел рядом Кауко, – то разве что та самая Кипумюллю [45] Kipumylly – Мельница боли ( фин. ). , о которой давеча пел здешний сказитель.

– Эту даже искать не нужно. Она у похъёланина в голове и в сердце, причем у каждого своя. Так и мелют себе злость, не переставая. И сила у них, и отвага, а счастья нет. Нет бы им радоваться тому, что есть, вечно злятся оттого, что постоянно чего-то не хватает. Вот и жажда лучшего, о которой этот зверюга здесь разливался. Мне бы вспомнить вовремя, что в Похъёле за жители, так даже не подумал бы искать Сампо здесь. И досадно мне то, что до края мира дошли, считай, к самому подножию Маанэллы, а Сампо ни следа. Где станем искать Пёструю крышку, если здесь не сыщем?

– Сдаётся мне, не договаривает чего-то эманта Лоухи, – Кауко сплюнул в очаг. – У нас в Савонмаа о чудесах привирает каждый, только мы это для красного словца да смеху ради, а тут этого нет. За каким лешим возиться нам с её прихотями?

– Дня вам мало, чтобы поболтать всласть? – заворчал из дальнего угла Уно. Наработавшись за день в кузнице, к вечеру хяме засыпал как убитый.

– Ты же вроде спал? – отозвался Кауко.

– Да вы мёртвого разбудите! Что один, что второй, что этот, который бегал да железкой своей размахивал! – Уно усёлся на лежанке и шарил ногами в темноте в поисках башмаков. – Я вам вот что скажу, – наконец обувшись, он подошёл к очагу. – Нечего нам останавливаться на полдороге. Туманная Сариола хоть и край мира, да всё же не конец его. Сделаем, что обещали, а там пускай ведьма слово держит. Хочет-не хочет, а поделится своей тайной.

– Золотые слова, дружище! – улыбнулся в ответ рунопевец. – А усомнился я потому только, что здешним людям и волшебная мельница была бы не впрок. Даже не верится, что её сработали здесь.

Вяйнямёйнен направил лодку к берегу. Он широко улыбался и орудовал вёслами так, что не всякий молодой гребец в Сувантоле сумел бы за ним угнаться. Старец радовался от души – Сувантоярви нынче наградило его богатым уловом – хватит и домочадцев накормить, и впрок запасти. Блестит-переливается на солнышке чешуя, лодка наполнена рыбой, словно живым серебром, только вот серебро есть не станешь. Теперь самое время вырубить на мысу близ места удачного лова особое рыбацкое карсикко и отблагодарить ветихинена – Хозяина озера.