Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Лорд Дагал вспомнил, как она в минуты гнева бросалась в сына мукой, как огненно — на всю улицу — они ссорились… Как ещё мальчишкой ревущий от обиды Вилтор прибегал жаловаться к знатному другу семьи.

Нет, находиться здесь дальше решительно невозможно.

Лорд встал, чуть не задев макушкой низкий потолок. Развязал кошелёк на поясе и отсчитал несколько золотых. Услышав звон монет, госпожа Мейго испуганно оторвалась от сына.

— Нет, милорд, бросьте, прошу Вас!.. Мы ничего не…

— Берите, — прервал лорд и наклонился, вкладывая деньги ей в ладонь. — Вам понадобятся… Считайте, что на лекарства.

— Но ведь нет лекарств, — госпожа Мейго улыбнулась; губы у неё дрожали. — Я знаю, что никто ещё не выздоравливал… Лекари говорят: чем больше чёрных точек, тем ближе конец.

И она откинула одеяло. Обе руки Вилтора с внутренней стороны были усыпаны крупными чёрными болячками.

Лорд Заэру сглотнул сухость в горле: за последние дни он видел слишком много таких же рук…

— Сообщайте мне, если что-то изменится. Я ещё загляну, — пообещал он и быстро вышел.

Улицы Энтора были непривычно пустынны — даже ярые поклонники праздных прогулок (многих из них лорд Заэру знал в лицо) предпочитали отсиживаться по домам или лавкам, прячась от морозов и Немочи. Лорд ехал верхом, чувствуя, как холод пробирается под тёплый плащ; охрана — трое вооружённых рыцарей — следовала за ним на почтительном расстоянии. Тишина висела в воздухе, сдавливая виски, а лорд Заэру всё гнал и гнал лошадь по знакомым извивам меж домов. Пустые бельевые верёвки, протянутые над головой, жалобно подрагивали. На большей части лавок красовалась надпись «Закрыто». Горбатая старушка с горшком масла боязливо прошмыгнула мимо, кутаясь в шаль — раньше, чем лорд успел остановиться, чтобы пропустить её.

Даже главный рынок был теперь почти пуст; от зрелища заброшенных прилавков становилось ещё холоднее на сердце. Стая ворон жадно дралась за хлебную корку; издали лорду Заэру померещились в них одноглазые чёрные недокрысы, и он невольно вздрогнул.

На улице Ниэтлина Великого [6] [6] «Великий» (в особых случаях «величайший») — в Кезорре традиционное обращение к менестрелям, а также простым певцам и музыкантам — знак их издревле почитаемого мастерства. Реже применяется к художникам, зодчим или поэтам. с одного из верхних этажей доносились горестные крики — неконтролируемый, почти звериный женский вой. «Сын или муж», — решил лорд Заэру, пришпоривая испугавшуюся лошадь. И тут же, машинально, отметил, что снега здесь намело слишком много: пора бы надавить на городских уборщиков…

Если будет на кого надавливать.

Небо над Энтором было низким и белым — готовым разродиться новыми снегопадами. Белым, как кожа его бедной девочки.

«С ней всё будет в порядке», — в тысячный раз повторил про себя лорд, усмиряя боль в сердце. Иначе быть просто не может. Он научил Синну жить, научил думать — она совсем не похожа на безмозглых вертушек при дворе. Она единственная наследница, для которой ответственность — не просто вычурное слово.

Она знала, что строгий отец никуда не отпустит её в такое время — потому и сбежала. Если она с Линтьелем, он глаз с неё не спустит.

Линтьель — такой сдержанный и честный, с юношескими амбициями… Он нравился лорду. Один из немногих мальчишек с головой, которым можно верить. Он сделает то, что ему приказано, и сбережёт Синну.

О других исходах лорд запрещал себе думать. Те дни, когда он замкнулся в своём горе, уже прошли — и слава богам. Сейчас он не мог позволить себе такую роскошь: их величествам и без того наплевать на происходящее.

«Может, и к лучшему, что она сейчас далеко отсюда», — подумал лорд, проезжая мимо скромного маленького святилища, которое выстроили для себя последователи Прародителя. Возле входа суетилась кучка людей в сером — кажется, делили баночки с мазями и порошок от крыс…

И правда — далеко от неведомой Немочи. Альсунгцы не так опасны, как Немочь — особенно для леди, за которую в случае чего выгоднее стребовать выкуп, чем…

Лорд Заэру рассерженно мотнул головой. Что же это за утро — никак не избавиться от стариковских страхов… Синна бы посмеялась над его мнительностью.

Как и Арити. От давнего воспоминания лорд Заэру улыбнулся. Лисичка-Старшая — так он её называл когда-то. «Дагал, это ведь глупо!»

Лисичка-Старшая и Лисичка-Младшая. Леди Арити и крошка Синна.

— Милорд, там какая-то женщина. Сказала, ждёт Вас, — подъехав сбоку, сказал один из рыцарей, аи Торнтри. Лорд Заэру вдруг понял, что они уже въехали в дворцовый сад. За спиной с тоскливым скрипом закрылись железные ворота — чёрные металлические узоры над белым снегом.