Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

— Линтьель Эсте.

Теперь удивились уже стражники. Один из них — краснолицый здоровяк с бородой пшеничного цвета — оглушительно заржал.

— Советник её величества? Да ты шутишь!

— Нисколько. Я должен встретиться с господином Эсте, менестрелем и волшебником, — повторил Шляпа, добродушно улыбаясь. Становилось жарко, поэтому он расстегнул воротник зелёной курточки. Из ворот выехала шумная фермерская семья, и мохноногая лошадка Шляпы, оробев, шарахнулась в сторону. Рыжий человек наклонился к её уху, любовно потрепав по холке: — Ну-ну, девочка. Скоро нас пропустят.

— Не скоро, — с сильным акцентом возразил другой стражник — остроносый и угрюмый. — Господин Линтьель не есть просто маг и… сказитель? Музыкант?

— Менестрель, — повторил Шляпа, сдерживая смех. Стражник скорчил кислую гримасу.

— Не есть. Господин Линтьель — личный советник её величества по вопросам магии.

— Новая должность? — спокойно спросил Шляпа.

— Ну да. А тебе что за дело? — внезапно рассердившись, окрикнул бородач, у которого с ти'аргским явно было получше. Трактирщик покачал головой.

— Никакого, просто уточнил… Получается, должность создали специально для господина Эсте?…

Стражники переглянулись и угрожающе перехватили копья. От них было мало проку в пешем бою, но Шляпа всё равно изобразил боязливость.

— Не злитесь, добрые господа. У меня правда важное дело. Господин Линтьель будет рад меня видеть, и надолго я его не задержу.

— Тебе назначена… эмм… встреча? То есть ауди… ауде…

— Аудиенция, — кивнул Шляпа. — Нет, не назначена. Но господин Эсте не станет возражать, уверяю вас.

— Через два дня его не будет в городе. Скоро поход начнётся, и он уедет вместе с её величеством.

— Потому я и тороплюсь, — пояснил Шляпа с терпеливым вздохом. Трава, покрывшая берега городского рва, мягко колыхалась под ветерком; грязная, вонючая вода тоже шла мелкой рябью. Шум и толкотня городских улиц явно не манили рыжего человека, но беседа с альсунгскими вояками прельщала его не больше. — Дело очень срочное. Оно касается семьи господина Эсте.

…Вечером того же дня Зелёная Шляпа сидел в приёмной Линтьеля Эсте, в огромном, громоздком дворце королей Ти'арга. Он стащил свою неизменную шапку и стоял, неловко теребя её в руках. Шляпа осматривался с чуть-чуть обалдевшим лицом, подходящим в такой ситуации для крестьянина, мастерового или мелкого торговца.

Маскироваться он умел, как никто.

Строго говоря, эта комната больше напоминала укромный уголок менестреля, где положено переживать приступы вдохновения и прочие творческие муки, а не суровую, обезличенную приёмную советника. Ножки круглого письменного стола были вырезаны в форме перевёрнутых лилий, и кончики их лепестков покрывала золотая «пыльца». На столе лежала флейта и три лиры в замшевых чехлах; знающий человек сразу понял бы, что инструменты выполнены в трёх разных традициях — южно-кезоррианской, миншийской и дорелийской. Полупрозрачные занавеси на окнах покрывала вышивка — прихотливый узор из птиц, цветов и колосьев. Книги и свитки в шкафу явно содержали в безукоризненном порядке, но редко брали в руки. Приёмная вообще наводила на мысль о том, что от пыли её очищают специальными заклятиями…

Шляпа оглядывал дорогие и не по-домашнему чистые вещи со смесью испуга и насмешки. Если в Обетованном существует дом боуги или его гостиница (что во многом близко) наоборот — это место, пожалуй, находится здесь.

Ждать ему пришлось долго: когда кезоррианец наконец вошёл, Шляпа уже начинал испытывать голод и лёгкую досаду, что вообще-то с ним редко случалось. Менестрель скользнул к столу бесшумно, точно дикая кошка; но, естественно, не настолько бесшумно, как сумел бы Двуликий-оборотень или, тем паче, боуги…

— Что Вам угодно? — сказал он на ти'аргском, одарив посетителя якобы не заинтересованным взглядом. — Сегодня неприёмный день, но мне передали, что у Вас нечто важное и срочное. Я слушаю.

Шляпа ответил не сразу: с непонятной усмешкой он сначала осмотрел молодого человека. Штаны и рубашка Линтьеля Эсте были из миншийского шёлка, лёгкая куртка — из дорогого чёрного бархата. Он сохранил тонкие, сухие пальцы музыканта, привыкшие к особой работе, но красивое смуглое лицо осунулось, а глаза окружила тень застарелой усталости. В них вообще как будто застыл вопрос: кто я, что я тут делаю?… Шляпа, много лет наблюдавший за самыми разными постояльцами, быстро считывал такие вещи, и дорогой одеждой его было не обмануть.