Гэв Торп - Время Легенд - История Раскола

К этой речи собрались драконы, высовываясь над головами эльфов. Теперь Аэнарион повернулся к Индраугниру.

— Я прошу тебя перенести меня на Север; на Оскверненный остров, чтобы я мог поднять Меч Кхаина и навсегда освободить и моих людей, и вас от угрозы демона. Не считай приказом, что должен нести меня, поскольку, если не хочешь это делать, я пойду пешком.

Индраугнир не тратил впустую времени на ответ:

— Так ты ищешь клык, как у меня, мой друг? Оскверненный остров — слишком долгое путешествие для одиночки с крыльями; я бы не пожелал такого одинокого похода другу. Темные Боги, что теперь жаждут нашего мира, не слепы, и боюсь, будут те, кто будут стремиться помешать твоему путешествию. Когда я решил быть твоим союзником, я поклялся бороться рядом с тобой, к счастью или к несчастью, и мое желание не изменилось.

Все ошеломленно смотрели, как Аэнарион усаживался в трон-седло Индраугнира. Некоторые вскрикивали от страха, полагая, что Аэнарион не вернется из его страшных поисков. Они заплакали, поскольку Индраугнир поднялся в небо тремя могучими взмахами своих крыльев. Дракон и король сделали круг над лагерем и затем повернули на север и исчезли в ночи.

Ночь и день и ночь они летели под звездами и солнцем, через ясное и облачное небо. Горы и вулканы остались позади, и свободные равнины и поля западного Ултуана лежали под ними. На Западе блестел океан; на Востоке искрилось Внутреннее Море, и между ними возвышались Кольцевые горы, опоясывающие центральные земли острова. Снег покрывал их вершины, и они летели через туманы, которые покрывали пики. Аэнарион не чувствовал холода, хотя лед потрескивал на его доспехах. Его ярость подогревала его изнутри, холодное горе разлетелось в прах огнем его мстительных желаний.

День за днем они парили над горами, пока облака на Востоке не расступились и Аэнарион не увидел внизу руины Авелорна. Предгорья гор были все еще покрыты лесом, но деревья были больны, листья опали на землю гниющими кучами, их ветви и стволы искривились и согнулись при проходе демонов. Зловоние смерти клубилось вокруг этого безжизненного королевства, и все казалось потерянным. Все же там оставалось сердце девственных лесов, долина Гаен, окруженная Внутренним Морем, хранившая осколок земли, которая соединяла это с остальной частью Ултуана. Здесь леса оставались густыми, зеленый навес простирался от берега до берега.

Вид жизни среди мертвого не побуждал сердце Аэнариона сохранить что-либо, чтобы наказать тех, кто вызвали такое разрушение. Астариэль, его жена, жизнь леса Авелорна, была мертва; также как Иврейн, их дочь, будущая Вечная королева. Так закончилась длинная череда правителей эльфов с возникновения их рода. В мире и гармонии находила силу Вечная королева, и та сила была поколеблена. Аэнарион знал, что там, где мир потерпел неудачу, возобладает война. Испытав отвращение к тому, что он увидел, он предложил Индраугниру повернуть на запад и оставить горы между ними, повернувшись спиной к мрачному виду оскверненного Авелорна.

Устав от горя, Аэнарион бежал. Той ночью странное пламя горело в воздухе, зеленое, и фиолетовое, и розовое, и серебристое. Птицы с огненными крыльями кружились возле Короля-Феникса, голоса их хором визжали и жалобно каркали. Скопление огненных птиц окружило Индраугнира, их резкие крики окружали Короля-Феникса, оглушительные и непрерывные.

— Прочь! — крикнул он.

Среди какофонии Аэнарион различил голос, вырывавшийся из тысячи птичьих горл. Слова неслись по ветру, кружась вокруг него, поскольку стая падала и взлетала.

— Вернитесь! — кричали огненные птицы. — Мы видим все, и вы летите навстречу погибели.

— Прочь! — позвал снова Аэнарион. — Я знаю, кто вы. Демоны, принявшие форму птиц, посланные, чтобы отговорить меня от моих поисков.

— Ты угадал, но судишь нас ошибочно, — ответил хор птицы. — Ни эльф, ни демон, ни бог не хотят, чтобы вы приближались к тому, что ищете. Рука ни одного смертного не может владеть этим оружием, поскольку оно было изготовлено для владения Кхаином, и один только Кхаин управляет им. Ни одно кровопролитие не сможет насытить его голод; ни одна война не сможет подавить его жажду. Когда каждый демон будет повержен и даже сами боги падут от вашего гнева, что тогда? Вы должны стать убийцей королей, гибелью ваших собственных людей; поскольку в них вы будете видеть слабость и трусость, и вы сразите их не задумываясь.

— Никогда! — сказал Аэнарион. — Я жажду лишь крови демонов и Бога Хаоса, и никакая сила в этом мире или небесах не поднимет мою руку против другого эльфа. Прочь, лжецы.