Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

Филипп откашлялся, и я поняла, что он ждет ответа.

– Да ну, мы просто болтали ни о чем. Она мне кое-что рассказывала из своей жизни, под вино. Про себя я не очень-то много могла рассказать. Блокировка, ты же знаешь. Я только упомянула, что родом из Германии, что люблю костюмированные действа и с удовольствием хожу в театр (на этот раз я так и сказала: костюмированные действа и театр , для упрощения преобразования).

– А обо мне она что-нибудь сказала?

– Нет, а должна была?

Он покраснел еще больше.

– А о муже говорила?

– О жонглере? Да, про него она упоминала и шарики показала. Какая трагедия, что он сорвался с каната. Мне очень жаль ее. Такая молодая, и уже вдова…

– Я имел в виду не жонглера. Другого.

– Другого? – я оторопела. – У нее что, еще один был?

– И до сих пор есть. Владелец парфюмерной лавки на мосту Нотр-Дам. Мы сейчас мимо пойдем, нам нужно на правый берег. Но сперва пройдем вот по этому мосту.

Я в замешательстве огляделась по сторонам.

– По какому мосту?

– Ну, по мосту Сен-Мишель, он ведет назад на остров Сите, – он указал на улицу перед нами с рядами домов по обеим сторонам. Что это мост, можно было догадаться, лишь посмотрев в сторону, где чуть-чуть виднелась река. Поэтому я не обратила внимания, что ночью мы, оставив остров Сите, перебрались на левый берег Сены. Я старалась запоминать дорогу и все, что попадалось по пути, но это было действительно непросто. Дома были высокие и стояли впритирку, улицы все казались похожими друг на друга и, помимо того, совершенно не отличались от мостов. И все-таки по дороге я увидела одно возвышавшееся над городскими крышами громадное здание, которое знала: две мощные, широкие башни и одна стройная, высокая – Нотр-Дам, самый большой и роскошный собор Парижа.

Перейдя мост, больше похожий на обычную улицу, мы прошли мимо другого собора, и здесь я почувствовала, что начинаю ориентироваться. По крайней мере, место показалось мне смутно знакомым. Но, вероятно, я заблуждалась, ведь вообще-то мы уже должны были выйти к реке. Не мог же остров Сите оказаться настолько широким, и в семнадцатом веке тоже. Мы прошли по оживленной улице со множеством лавочек. Шляпник, ювелир, перчаточник, пекарь… На прилавке стояла корзина, а в ней – потрясающе ароматные свежие булочки. Мне очень хотелось прихватить одну с собой, на потом, когда пройдет головная боль и появится аппетит, но для этого Филипп должен был одолжить мне немного денег. Я как раз собралась его попросить и тут заметила, что он в неестественном напряжении замер у одной лавки.

Витрин в этом времени еще не было, просто откидывали большую деревянную скамью (лавку) и использовали ее как прилавок, отсюда и произошло слово «лавка» в значении «магазин» (часть мимоходом полученной информации, которой я нахваталась, путешествуя во времени). В нашем случае речь шла о парфюмерном магазине, не нужно было даже видеть товар – это определялось по запаху. Дурманяще благоухали самые разные эссенции, от цветочных и фруктовых до экзотических. Я чихнула, и тут до меня дошло.

– О, да ведь это, должно быть, его лавка, – сказала я. – То есть мужа Сесиль.

Я огляделась в легкой растерянности. Филипп рассказывал, что лавка находится на мосту Нотр-Дам, значит, мы сейчас должны быть на мосту. Что-то не похоже. Здесь вплотную друг к другу высились дома в четыре-пять этажей. Сены не было и в помине.

Филипп напряженно вглядывался в сумрак лавки.

– Если застану как-нибудь этого парня одного, убью.

Смысл заявления я уловила не сразу, потому что все еще пыталась сориентироваться на местности.

– Что? С чего это? Что он тебе такого сделал?

– Не мне. Сесиль.

Объяснить подробнее он не успел: к прилавку, заваленному мешочками с ароматными травами и надушенными носовыми платками, из помещения вышел человек в зеленом шелковом камзоле, расшитом золотом.

– Мадам. Месье. – Он слащаво улыбался. – Чем могу служить? – Спустя несколько мгновений он узнал Филиппа, и на лице его нарисовалось раздражение. – Что вам опять тут нужно? Перестаньте мне докучать! Разве нет других мостов? Вы нарочно всегда ходите именно по этому?

Видимо, это и был нынешний муж Сесиль. Или уже бывший, это как посмотреть. В любом случае жили они врозь, потому что в ее комнате я не заметила ничего, что указывало бы на присутствие мужчины.

Ему было около сорока. Уже почти лысый, он и в остальном не выглядел человеком, которому есть что предложить такой женщине, как Сесиль. За исключением, может, парочки флаконов духов. Их у Сесиль стояло довольно много, я сама недавно воспользовалась одним, но сразу же об этом пожалела. От меня и сейчас еще исходил пронзительный запах фиалок, почище чем от какого-нибудь освежителя воздуха. Но с этим прилизанным типом мне было не сравниться. Его окутывало облако ароматов, от которых хоть в обморок падай. Я могла бы поклясться, что хлеб и вино с прошлой ночи давно уже переварились в желудке, и все же ощутила прилив тошноты. Я отступила на несколько шагов назад – и чуть было не попала под колеса мчащей мимо повозки. Как следует выругавшись, кучер придержал свою клячу, а я отошла еще дальше, на другую сторону улицы. Филипп ничего этого не заметил, он вступил в перепалку с типом в зеленом. Несмотря на шум, до меня доносились кое-какие обрывки их ссоры.