Анна Шилкова - Спасла на свою голову [СИ]

После того, как эффект каильмарина прошел, Неор стал холодным, замкнутым и жёстким правителем. Таким, который способен опробовать на брате сомнительное заклятье. Совсем не похожим на того, с кем я готова была связать жизнь. И ситуация получалась двоякой: с одной стороны, моя влюбленность была к ревву, не похожему на реального, с другой стороны, стоило ему обрести истинное лицо, как я поняла, что никогда не смогу полюбить его. И это не связанно с тем, хороший он или плохой, это связанно только с моими задвигами, бороться с которыми я не имела ни малейшего желания. Глядя на Неора сейчас я все равно нет-нет, а видела, того мужчину, которому не дала умереть несколько лет назад на поляне в Калогаре.

Тем не менее, мне король Закатного давал скидки на закупку, позволял больше, чем остальным. Будто в глубине души какая-то часть чувств ко мне оказалась настоящей. Я малодушно избегала мыслей об этом, не позволяла себе задумываться о вариантах, потому что не хотела давать себе шанс избежать нового брака.

— Я счастлива, Ваше Величество, что вы нашли время для посещения нашего торжества. — Наконец, вернула я диалог в официальное русло.

— Будьте счастливы, ваша светлость. — Кисло ответил мне Тавор и отошел от меня.

Котан за спиной шумно выдохнул.

— Это тебе! — Радостно воскликнул Восмор, протянув мне тонкую золотую цепочку.

Восмор отказался от возвращения в Закатный, обосновавшись в Шиириле. Я толком не знала, чем он занимался, но периодически он навещал меня в замке. С детской непосредственностью, он рассказывал мне о том, как ему нравится заниматься ювелирным искусством, как ожила столица с момента нашего туда первого визита.

Цепочка оказалась браслетом на лодыжку. Очень тонкая работа, зачарованная от кражи и призванная распознавать дурные намерения. Я хорошо помнила это заклинание: оно требовало сложного многосотавного ритуала, огромной схемы и трехстраничной вербальной формулы. Ни один двенадцатилетний на такое не способен. Стоило мне это осознать, как я подозрительно посмотрела на Восмора. Тот лихо мне подмигнул, а потом снова вернул себе беззаботный вид, вернувшись к восторженному рассматриванию моего платья. Конечно, я ни слова не сказала, даже вернула на лицо спокойно-счастливое выражение, но на брата короля Закатного больше ни разу не смогла посмотреть как на ребенка в теле взрослого.

Когда Восмор отошел, подошла Валенсия. Та подарила мне несколько подвесок на эту цепочку с разными функциями.

— Восмор помогал мне зачаровать их. — На ухо шепнула мне она и многозначительно посмотрела на сына, потом на меня. — Будь рассудительна в новой жизни. — И отошла, кивнув.

Через три часа я стояла под ступенями храма огненного благословения в столице Запада. На вершине этих ступеней меня ждал Фенисталас. За его спиной переминался с ноги на ногу Хранитель Востока, нервно дергал усом их отец и радостно плакала их мать.

Котан предложил мне руку. Когда я ее с поклоном приняла, он первым сделал шаг по лестнице. Я стукнула каблуком зачарованной туфли следом. Блеск моих глаз сегодня предназначался только Фену, его скрывала тонкая белая вуаль.

Когда мы преодолели эту несчастную лестницу на семьдесят низких ступеней, хотелось взять паузу и отдышаться. Но я, глубоко дыша, взымая подчеркнутую платьем грудь, улыбаясь будущему мужу, уверенно приняла его руку и шагнула в распахнутые двери храма.

Там нас ожидало темное помещение и светлая фигура жреца. Не был виден проход или предметы, на которые мы могли наткнуться. Только темный провал вокруг, в котором виделась фигурка жреца.

— Вы пришли в храм благословения по своей воле, отроки? — Прошелестел жрец.

— Да. — Хором ответили мы.

Осветились ближайшие пол метра. Мы с женихом сделали шаг вперед, рука об руку.

— Истинно ли имя, с которым ты пришел сюда, Фенисталас? — Тот же шелест.

— Да. — Ответил жених и еще пол метра засияли, давая нам дорогу.

— Истинно ли имя, с которым ты пришла сюда, Хелена?

Сердце забилось в горле. Я не уверена. К своему имени я уже привыкла, приросла к нему, если угодно, но родилась я не с ним и в этот мир пришла, называя себя иначе.

— Нет. — Наконец, нашла в себе силы признать я, после долгой паузы.

— Готова ли ты, пред божественным ликом, принять свое имя как единственное до конца твоего пути? — Неожиданно громко спросил жрец.

— Да.

Я, в общем-то, уже.

Участок света перед нами, куда мы поспешили перейти. Примечательно то, что мой будущий муж даже бровью не повел на известие о моем имени.