Сергей Бабернов - Подлунное Княжество [СИ]

— Получилось? — Ратибор, увлечённый рассказом забыл, что речь идёт о ненавистном ему человеке.

— Получилось… , — горько вздохнул Всевед. — Получилось так, что молодой король, возомнивший себя, подобно своему наставнику безгрешным и всемогущим, наделал кучу глупостей, одна из которых стоила ему жизни и обернулась великой смутой по всему острову. С тех пор методы Мериддина признаны вредными, а он уже не одно тысячелетие пытается доказать обратное. Пока, его попытки, если не считать массы бунтов и смут, не приносили Мирам особого вреда. Но кто знает, что может прийти в голову чародею, который, отвергнув безвредное созерцание, дающее пищу для мудрых выводов и точных анализов, мечется из Мира в Мир, поворачивая вспять течение реальности и времени? Вместо того чтобы проводить вечность в дружеских спорах и теологических беседах с себе подобными, толкает на безумства смертных и вмешивается в их судьбу? Мериддин в Межмирье то же самое, что зажжённый факел на пороховом складе.

— Но почему вы не уничтожите колдуна?! — возмутился Ратибор. — Он сильнее?

— Ты забыл все мои уроки, — поморщился Всевед.

— Отчего же! Прекрасно помню. Если два чародея устроят сражение — произойдёт что-то страшное. Но рискнуть-то можно!

— Ты рассуждаешь подобно Мериддину, юноша. Не дуйся, я не хотел тебя обидеть. Ты просто не понимаешь последствий. Если ты затеешь перестрелку в пороховой мастерской, что произойдёт?

— На воздух взлетим. Что же ещё? Там не то, что перестрелку — в подкованных сапогах пройтись нельзя. Специально войлочные онучи одевают.

— Вот и с Мирами то же самое будет, вздумай посвящённые выяснять отношения. К тому же, уничтожение — не наши методы. Наш путь — наблюдение и корректировка. Уничтожив противника — мы, получается, признаём его метод.

— Вот он и устроит бучу, пока вы наблюдать будете! — усмехнулся Ратибор. — Я уж при встрече с колдуном о методах думать не буду. Пусть и Миры летят ко всем чертям, если в них Мериддину место находится!

— Твои гордыня и неуважение к авторитетам выросли вместе с тобой, Ратибор, — кустистые брови чародея сошлись у переносицы. — Хотя я не говорю, что ты не прав. Мериддина должно остановить на некоторое время. Занять выгодные позиции и лишить чернокнижника возможности вредить по крупному. Пусть потом испытывает свои теории разрушения по мелким хуторкам. Оттого я и здесь.

— Кстати, учитель, мне говорили про какое-то Святилище. Уж не оно ли это?

— Святилище, да не то. Искомое тобой — одно из самых древнейших и загадочных мест во всех Мирах. Даже мне и моим собратьям, впитавшим вековые знания, не удавалось достичь его, тогда как некоторые из смертных удостоились такой чести, но по скудности ума своего не могут прояснить ни что они там видели, ни как туда попали. Мериддин, кстати, тоже ищет путь к Святилищу. Но пока безуспешно. Яга что-то знает о священном месте, но она, горя презрением ко всему и вся, кроме каких-то мелочных делишек, не желает открывать тайну. Я очень удивился, обнаружив строптивую чародейку неподалёку. Уж она-то, что забыла в Межмирье?! Теперь ещё и ты здесь. Пока я ничего не понимаю.

— Меня змей сюда завёз, — принялся объяснять Ратибор. — Или дракон, как Беовульф говорит. Потом…

— Это я уже знаю, — перебил его чародей. — Я не думал только, что ты на том змее прилетел. Кстати, интрижка с Велесовой дочерью не слишком обдуманный поступок.

— Да что вы все к ней пристали?! — возмутился всадник. — Не было у нас ничего!

— Будем надеяться. Велес, хотя и сдаёт позиции перед новыми богами, сил имеет ещё достаточно. Ссориться с ним не стоит. Теперь же представь моё удивление, когда я вижу следующее: хранитель равновесия Беовульф со товарищи осаждает город, в котором засел отцеубийца с войском из подземных жителей; банда, называющая себя чёрными клобуками, разбившись на отряды, рыщет по степи, уничтожая всё на своём пути; посреди Межмирья, в обход форпостов, открывается нечто, откуда в другие Миры попадают вещи способные устроить катастрофу. И из-за чего весь переполох? Из-за смертного с диковинным оружием, прилетевшем на драконе. Ещё повсюду следы Мериидина. Особенно среди клобуков…

— Вот значит, кто мою жизнь купить хотел.

— Ты о чём?

— Один из татей пытался шкуру свою спасти. Обещал имя могущественного врага назвать, да прежде как-то неудачно на мой ножик напоролся. Представляешь, учитель, всю глотку себе располосовал.

— Ратибор, Ратибор, — чародей всем своим видом выражал неодобрение, — разве не говорил я тебе о гуманизме и терпимости? Даже твой наставник, суровый воин, понял необходимость этих принципов для человеческого общества.