Дана Арнаутова - Двойная звезда. Том 2

— А остальные с этим согласятся? — поднял брови Грегор, вспомнив последний Королевский Совет.

— А мы станем их спрашивать? — скользнула быстрая улыбка по тонким губам Аранвена. — Грегор, я чту заветы Дорве Великого о единстве Трех дюжин, но если Логрейн и Сазерленд рванутся к трону, я первый попрошу вас… убедить их, что это неразумно. Любым способом, который вы сочтете надежным.

— Согласен, — кивнул Грегор. — А… ее величество?

И снова потянуло болью и гадливостью, стоило вспомнить… Кстати, бастард! Малкольм говорил, что Аранвен знает о его бастарде. Это сейчас не имеет значения, мальчишка — Вальдерон, и пусть им остается, но канцлеру, конечно, известно и все остальное?

Грегор помедлил, чуть ли не впервые в жизни испытывая мерзкий подлый страх узнать правду. Пока слово не прозвучало, многое можно отменить и исправить, но сказанное обретает плоть, это известно любому магу.

— Ангус… — выдавил он, старательно глядя мимо лица канцлера на шелковые узорчатые обои в сине-белую полоску. — Это правда, что ее величество… не отличается супружеской добродетелью?

И добавил, сгорая от стыда:

— Я понимаю, как звучит этот вопрос, и вы вправе не отвечать. Но я прошу…

Несколько мгновений в кабинете было совершенно тихо. Затем лорд-канцлер взял чашку, сделал еще глоток успокоительного и бесстрастно уронил:

— У ее величества множество достоинств. Она любящая нежная мать, искусный дипломат и подлинное украшение двора. Именно ей мы обязаны кредитами на военную кампанию и содержание столицы в последние годы. И заслуги ее величества перед Дорвенантом велики и несомненны.

— Ангус, вы мне не ответили, — тихо сказал Грегор.

— Напротив, Грегор, я ответил вам настолько точно, насколько мог, — прошелестел голос Аранвена. — И прежде, чем вы соберетесь сделать что-то неосторожное, я прошу вас вспомнить о трех вещах. О памяти его величества Малкольма, который уже не сможет защитить свое имя от позора. О его высочестве Кристиане, который любит мать, а она ведет себя с ним безупречно. И о том, что Дорвенант сейчас не выдержит расходов по итлийским кредитам, если их вдруг предъявят к оплате.

— Я понял, — уронил Грегор, когда мир вокруг прояснился, а исступленное желание немедленно кого-то убить уступило уговорам рассудка. — Ангус, я могу еще что-то сделать? Сейчас?

— Можете, — кивнул Аранвен. — Поезжайте домой. На вас лица нет, право. Малый королевский совет соберется завтра в полдень, ваше участие обязательно.

Он снова взял кружку и допил остаток зелья, судя по взгляду, брошенному внутрь. А Грегор вдруг вспомнил, что Аранвен сам чудом избежал смерти. Если бы не Дарра, которого так вовремя принесло за разрешением жениться! Претемнейшая, какая шутка судьбы! Всего несколько часов назад Грегор переживал о таких пустяках! А канцлер держится удивительно стойко для профана, тем более не воевавшего. Впрочем, это же Аранвен…

Грегор встал и поклонился. Уезжать домой не хотелось, но и оставаться во дворце было бессмысленно. А еще он искренне боялся неминуемой встречи с Беатрис. Боялся, что не выдержит, сорвется и сделает что-то непоправимое! «Неосторожное», как сказал Аранвен. Прелестное слово для желания убийства. Или Ангус имел в виду скандал? Да какая разница?

Домой он уехал верхом, на полпути вспомнив, что пропустил занятие в Академии — впервые за все время. Ну что ж, причина более чем уважительная. Во дворе особняка бросил поводья кому-то из слуг и почти бегом взлетел наверх, очнувшись только в кабинете. Сорвал влажный от крови камзол, швырнул его в угол и вызвал звонком камердинера, велев набрать ванну. Рубашка, бриджи, подштанники… Он раздевался на ходу, сдирая одежду и жалея, что нельзя сменить еще и кожу. Горячая вода обожгла, и Грегор принялся яростно оттираться жесткой мочалкой, рыкнув на сунувшегося с предложением помощи камердинера. Видеть никого не хотелось до отвращения.

Вымывшись, он оделся в домашнее: свободную полотняную рубаху и штаны, вернулся в кабинет и подошел к вделанному в стену шкафчику. Достал бутылку карвейна, бокал… Подумав, заменил его на обычный стакан размером раза в два больше. Усмехнулся, вспомнив, сколько раз осуждал Малкольма. Ну что ж, это ведь тоже впервые за много лет. Просто чтобы не думать хоть ненадолго!

За окном уже стемнело, и Грегор щелчком пальцев зажег свечу в канделябре, стоящем у стола. Одну-единственную, лишь бы не промахнуться горлышком бутылки мимо стакана. Некроманты хорошо видят в темноте, особенно под соответствующим заклятием, но оно не выбирает, и если применить, Грегору придется видеть и большой пустой кабинет, обставленный еще во времена деда, и укоряющие взгляды портретов на стене. А свеча выхватила из темноты только стол, кресло и большое зеркало, висящее на стене в паре шагов.